"Сергей Есин. На рубеже веков (Дневник ректора) " - читать интересную книгу автора

15 января, четверг.
Ученый совет, где Ю. И. Минералов отстаивал свои права. Удивительный
человек, интересный, полноценный ученый - и такой суетливый. Не хочет
довериться судьбе.
Приезжало НТВ, взяло у меня интервью о новом гербе, флаге и гимне.
Ельцин настаивает на принятии орла и триколора, палата готова проголосовать
за старую эмблематику.
По дороге домой заезжал в Дом журналистов, где происходило празднество
по случаю вручения газете "Гласность" ордена Октябрьской революции. Я
говорил об отношениях правящей партии и оппозиции, об умении вести диалог с
инакомыслием. Привел пример с премьерой "Ревизора" в Александринке, когда
Николай I первым захлопал, а потом послал сочинителю кольцо с бриллиантом.
Лужков по телевидению согласился с Куликовым в необходимости
превентивных бомбардировок, "упреждающем ударе" по отношению к Чечне, и
сказал так о Березовском и Чубайсе: "Чубайс - автор правил незаконной
приватизации, а Березовский воспользовался этими правилами". Что-то почти
дословно.
Вечером после диализа приехала В.С. и устроила почти беспричинный
скандал. Я могу без конца разворачивать у себя в уме причудливую ткань наших
семейных распрей, но, по сути, это всегда разный взгляд на людей и их долг
по отношению к нам. На этот раз все началось с сумки с ее норковым жакетом,
которую Федя вроде обещал, а Сережа, которого вроде она просила забрать с ее
работы, не сделал этого. Она была больна и сумку оставила. Сережа заболел и
сумку не взял. Федя, который работает по 12-14 часов, про сумку забыл. Я во
всем оказался виноват. Здесь еще огромное раздражение по поводу моей поездки
в Данию. Ей ездить уже нет возможности, но к поездкам она по-прежнему
относится, как относились мы все в советское время, как к явлениям
приоритетным, выделяющим человека из массы. Я разнервничался, у меня стало
плохо с сердцем. Утром, скорее из чувства протеста, я решил в Данию не
ездить, отменить командировку, хотя вряд ли я кому-нибудь что-нибудь докажу.

16 января, пятница.
Последний день на работе, твердо решил не ездить в Данию, но неделю
отсидеть дома. У меня по меньшей мере 56 рабочих дней отпуска за прошлый
год.
Днем заезжали Шувалов и Юра Беляев: с Академией не получается, решили,
что организацию президиума, научных коллегий и Приемной коллегии возьмет на
себя институт. Беляев во что бы то ни стало хочет где-нибудь получать
зарплату за свои заслуги по пробиванию Академии и побаивается, что я начну
интересоваться всеми людьми, которые попали в список этой Академии.
Волнуется он за Валерия Поволяева, на счету которого десяток скверно
написанных книг, а также элевации с Российским Литфондом; в список
членов-корреспондентов вставили и жену Юры.
Вечером были "мои коммунисты" - штаб выборной кампании. Мы выпили две
бутылки водки и съели огромный торт, который я купил. Были очень интересные
сведения по выборам. Конечно, эти выборы выиграл я. Я добился результата без
денег, хотя Копкина, которую поддерживал Боровой, истратила, по слухам, 200
тысяч долларов. Морозов - связанный с собственным, личным, огромным и не
всегда прямым бизнесом - чуть ли не полтора миллиарда рублей. О Катушенке и