"Сергей Есин. Имитатор " - читать интересную книгу автора

моей знаменитой фреске "Рабочая окраина" дал он.
Я ведь не жадный, не мздоимец. Когда пять лет назад мне предложили
расписать целую стену в новом московском клубе, я объявил тему у себя в
институтской мастерской. Честно и искренне рассказал о трудностях этой своей
новой работы студентам и предложил: в качестве курсовой контрольной работы
каждый делает по эскизу. Все было скучно, традиционно. Только у Славика на
переднем плане в воздухе плыли качели, и на них стояли во весь рост девушка
в высоких башмаках (наверняка с Маши по памяти рисовал) и ухватистый лихой
гармонист с цветком в петлице. А для профессионала от этих качелей до
карусели, плывущей над рабочей слободкой, было совсем рядом. Когда уже
готовую, на стене, работу смотрел весь курс, что-то шевельнулось в глазах у
Славы и Маши, но тут все ахнули, потому что на фреске был вроде тот же самый
парень с гармошкой, хороший, ладный, ухватистый, но парень этот был с лицом
Славы. Прямое признание. Я так силен, что мне нечего скрывать. Ай да мастер,
ай да молодец, ай да хитрец!
И в этой работе без Славы мне не обойтись. Значит, не зря, как
чувствовал, законсервировал я его в реставрационной мастерской. Ревность?
Интуиция?
- Ну что там у тебя за вопросик, Семираев?
- Ведь работа большая, ответственная. Мог бы я взять с собой за границу
помощника?
- Ты только, Семираев, не размахивайся. Но одного-двух помощников себе
подбери. Не больше. Командировка валютная. Пробьем.
Я повесил трубку и сразу посмотрел на музу, венчающую своего грека.
Как, красавица, хватит ли в твоем магазине лаврушки? Придется быть
порасторопнее. Пора, касаточка, выписывать на зелень наряд и требование.
Особенно за количеством не гонись, но по всем правилам: венок, лента,
овации, пресса, статья в энциклопедии. До основного издания дело пока не
дойдет, я согласен и на статью в "Ежегоднике". И хватит шутковать.
Отпущенное для вас, миледи, время истекло.
Сейчас - Славик. Режим наибольшего благоприятствия. Он мой ученик,
жених моей дочери. А родственникам надо помогать.
Славик вошел в кабинет со своим плоским чемоданчиком, который называют
почему-то "дипломат". Значит, не заходил в реставрационную и не считает
нужным скрывать, что сегодня опоздал. Пока он шел к столу, я заметил, что он
бледнее обычного. И еще совсем уже дурацкая мысль пришла мне в голову. Как
всегда, Славик весь был чистенький, вымытый, ботинки блестели, на брюках
стрелки, рубашка отменной свежести. Когда же он успевает так утюжиться? Кто
стирает ему рубашки и пришивает пуговицы?
Но расслабляться на этих легких бытовых соображениях я не стал. Крепкие
широкие скулы на лице моего ученика каменели более обычного, а далеко
поставленные глаза суховато блестели. Как трудно с этими непредсказуемыми
личностями. Что задумал этот крепыш? Решил сдать мать в больницу для
хроников и уезжает на Северный полюс? Сделал гениальные иллюстрации к
"Мастеру и Маргарите" и бросает работу? Пришел меня убить? Просить денег?
Мириться? Но при всех условиях - спокойствие. Выигрывает не тот, кто сбивает
одну за другой пешки противника, а кто ставит мат королю. Как хорошо, что
Иван Матвеевич вовремя позвонил: один ход в запасе у меня уже есть.
- Юрий Алексеевич, я пришел вам сказать... - начал Слава.
- Бог с тобой, Слава. А где здравствуйте?