"Банана Есимото. Кухня" - читать интересную книгу автора

фоне которой выделяется профиль Сотаро, голос бабушки по телефону, когда я
сообщала ей, что задерживаюсь, шуршание бабушкиных туфель по коридору, цвет
занавесок... бамбуковые циновки... настенные часы.
Все это было. А теперь уже ничего не осталось.

Когда я вышла на улицу, уже наступил вечер. Начинало смеркаться. Задул
ветер, я ощущала кожей его холод. Я ждала автобус, и полы моего тонкого
пальто трепетали на ветру.
С автобусной остановки я рассматривала высокое здание напротив, голубые
окна которого красиво маячили в воздухе. За ними двигались люди, вверх-вниз
ездил лифт, и казалось, что все в молчаливом мерцании растворяется в
полумраке.
В обеих руках у меня были вещи. Когда я представила, что отныне буду
жить только в одном месте, то чуть не расплакалась и впала в уныние.
Из-за утла вывернул автобус. Он медленно проплыл перед моим взором и
остановился. Люди поочередно начали в него подниматься.
Автобус был забит битком. Я стояла, держась за петлю, и наблюдала, как
вдалеке, за окном, на фоне темнеющего неба одно за другим вырисовываются
здания. Когда мое внимание привлекла медленно плывущая по небу молодая луна,
автобус тронулся.
Всякий раз, когда автобус останавливался, я вздрагивала, что было
подтверждением того, насколько я устала. На каждой остановке я выглядывала
наружу, наблюдая, как далеко в небе проплывает дирижабль. Я пристально
вглядывалась, и на душе у меня было радостно.
Слабый огонек начал бледнеть, и дирижабль двигался по небу в слабых
лучах лунного света.
Прямо передо мной сидела девочка, а за ней - бабушка, которая тихим
голосом сказала:
- Юки-тян, посмотри-ка! Дирижабль. И какой красивый!
Они были настолько похожи, что это, несомненно, была ее внучка. Из-за
пробок на дороге и толчеи в автобусе девочка была в плохом настроении и
сердитым голосом сказала:
- Мне это неинтересно. И никакой это не дирижабль.
- Возможно, ты и права, - с улыбкой ответила бабушка, ни капли не
рассердившись.
- Когда же мы, наконец, приедем? Я хочу спать! - продолжала канючить
Юки.
"Чертовка!" - подумала я, потому что тоже была очень уставшей, и это
грубое слово непроизвольно всплыло у меня в мозгу. С бабушкой нельзя так
разговаривать! Ты еще об этом пожалеешь.
- Не волнуйся. Уже скоро приедем. Обернись и посмотри: мама спит. Ты
что, хочешь ее разбудить?
- Да, на самом деле спит, - улыбнулась Юки, обернувшись и посмотрев на
спящую мать на заднем сиденье.
"Как мило!" - подумала я. Ласковые слова бабушки сразу смягчили
девочку, и теперь она стала намного обаятельнее. Я ей позавидовала. Я-то уже
никогда не увижу снова свою...
Мне не очень нравится сентиментальность слов "никогда больше..." и
вытекающее из них ощущение ограниченности. И именно тогда тяжесть и
беспросветность этих слов нахлынули на меня.