"Банана Есимото. Озеро " - читать интересную книгу автора

какая-то нега сладкой усталости. Они были приятно утомлены своей близостью.
А я, будучи ребенком, с кровати с упоением наблюдала за всем происходящим,
как за чем-то волшебно-прекрасным.
Туда, в то самое время, мне, пожалуй, хотелось бы вернуться...
И вдруг мой взгляд снова упал на спящего рядом Накадзиму, и неожиданно
для себя я испугалась. Что это? Почему Накадзима здесь? Я еще не отошла от
своих воспоминаний.
Ах да. Все верно. Кажется, Накадзима остался у меня на ночь.
Реальность постепенно вернулась ко мне.
Я припомнила, что накануне мы самозабвенно отдались настоящему сексу, и
слегка смутилась. Сейчас мы оба лежали в постели, одетые так, словно ничего
не было. Я уже так давно жила своей привычной жизнью, что не была готова к
появлению Накадзимы. Я испытала странное смешанное чувство: не то смятения,
не то умиротворения. Возможно, именно поэтому мама пришла ко мне во сне.
Чересчур странно, что столь необычный человек здесь, со мной.
К тому же я для себя почему-то решила, что Накадзима не из тех, кто
надолго задерживается в одном пространстве с другим человеком. Мне
приходилось видеть в его квартире какую-то девушку, по всей видимости, с
которой он встречался. Но почему-то при этом не возникало ощущения, что они
все время вместе.
Вчера Накадзима со слезами заявил, что чувствует, будто, если упустит
настоящий момент, уже никогда в жизни не сможет заниматься сексом. Я
ответила, что это слишком, но мне отчего-то стало жаль Накадзиму,
осмелившегося на подобное признание. Стало как-то не по себе.
Кстати, интересно, как ему было со мной? В конце концов он получил что
хотел сполна или не смог?
Хотя мы не пили, я помнила только отдельные моменты. А ладно! Он ведь
не сбежал - должно быть, все нормально.
Мамин образ вновь мимолетно предстал перед моим мысленным взором.
Да, это был грустный, но в то же время красивый сон...
В нем моя мама была такой, с какой мне больше всего хотелось бы
встретиться и какой она практически не была при жизни.
Мама всегда умела подшутить над окружающими, держалась независимо и
высокомерно. Потому в какой-то момент я, видимо, забыла, какой она была на
самом деле и что творилось в укромных уголках ее души.
Однако в моем детстве, когда она порой мимолетно улыбалась, когда мы
согревали под одеялом холодные ноги друг другу, когда зимним утром гуляли,
веселясь и оставляя на свежевыпавшем снегу свои следы... тогда, в такие
моменты передо мной открывалась истинная мамина сущность: в душе она была
вечной девчонкой.
Размышляя об этом, я рассеянно наблюдала, как грудь Накадзимы
вздымается и опускается при дыхании. Постепенно, словно поддавшись гипнозу,
я успокоилась.
Накадзима, Накадзима... Я видела его сейчас совершенно иными глазами.
Его удлиненные крылья носа, приоткрытый рот, и то, как по-детски
надуваются щеки во сне, худые запястья, длинные пальцы, кажущаяся печальной
линия затылка, спадающая на лицо прядь волос и прячущиеся под ней узкие
глаза с длинными ресницами - мне нее это нравится, и я ничего не могу с
собой поделать. Даже если когда-нибудь наступит день, когда это дыхание
остановится и Накадзима станет звездой на небе (я где-то слышала такое