"Ильяс Есенберлин. Хан Кене ("Кочевники" #3) " - читать интересную книгу автора

ага-султана, плати ему помимо определенного уставом еще и древний налог -
зякет - для возмещения. Сгорел дом пристава, жандарма, писаря - вези ему
положенный негласно куш. На именины тоже вези... Как-то так получилось, что
старые феодальные законы и порядки пришлись как раз впору императорским,
переплелись с ними и двойной тяжестью легли на народ. Особыми льготами,
законными и незаконными, пользовались царские чиновники - опора
самодержавия в степи: ага-султаны, потомки Самеке, Букей-хана, хана Вали,
волостные правители и заседатели. Они не платили никаких налогов с большего
количества своего скота. А общая сумма налога на степь оставалась
неизменной, и платить приходилось народу. Тот же самый ага-султан
Конур-Кульджа, владеющий двадцатью тысячами лошадей, платит налог лишь за
учтенный скот своих дружинников и телохранителей - туленгутов. И, конечно,
найдя общий язык с царским правительством, держит многочисленный род
аргынов в беспрекословном повиновении. Вот почему в народе не верили
бумаге.
- Можно понять ревнивость жеребца, охраняющего свой табун... - Это
Сейтен заговорил о Конур-Кульдже, с выгодой для себя воспользовавшемся
политикой царского правительства, издавна направленный на разделение
казахских племен. - Белый царь приклонил к нему ухо. Но если он такой
справедливый, почему тогда не удосужился прочитать прошение от
Касыма-тюре?..
Ожар не отвечал... Прошение Касыма-тюре, сына хана Аблая, было
направлено царю еще десять лет назад. В нем предлагалось отменить создание
приказов на казахских землях и прекратить строительство укреплений. Но
приказы и округа создавались и укрепления строились. Тогда Касым-тюре,
желающий самостоятельно управлять степью, решил перекочевать в низовья
Сырдарьи, подконтрольные Кокандскому ханству. Рассчитывая на поддержку
среднеазиатских ханств, он думал объединить казахов под знаменем Аблая,
использовав при этом народное недовольство притеснениями царских чиновников
и перешедших на царскую службу султанов.
В 1824 году, или в год обезьяны, был организован Кокчетавский приказ.
Это означало, что белый царь не посчитался с правами наследников хана
Аблая. Султан Саржан, сын Касыма-тюре, начал собирать войско для борьбы
против царских военных укреплений. Народная трагедия назревала...
Ежегодно с тех пор происходили схватки и сражения между летучими
отрядами Саржана и поддерживаемыми царскими войсками и ага-султаном
Кокчетавского округа Зильгарой потомками ханов Букея и Вали. В конце концов
Саржану пришлось перекочевать в Кокандское ханство, где в 1834 году, или в
год лошади, он заключил союз с главной силой этого ханства - ташкентским
владетелем - куш-беги Мамед-Алимом. Объединенное шеститысячное войско
вступило в пределы Улытау, и там была основана крепость Курган. Саржан
обратился к ближайшим аулам, аксакалам и султанам с призывом присоединиться
к нему и снова начал набеги на подчиненные Конур-Кульдже аулы аргынов.
Извещенный об этом сибирский генерал-губернатор направил в Улытау тысячу
солдат с шестью полевыми орудиями под командованием генерал-майора
Броневского.
Узнав о приближении царских войск, куш-беги оставил в Кургане
небольшой отряд сарбазов, а сам ушел в Голодную степь. Крепость вскоре
сдалась Броневскому, а куш-беги Мамед-Алим, убедившись, что нелегко будет
отторгнуть казахские земли от России, поспешил прекратить борьбу.