"Ильяс Есенберлин. Хан Кене ("Кочевники" #3) " - читать интересную книгу автора

Ожар лишь покосился на него. Он знал, о чем говорит Сейтен...
Переселенцам не хватало женщин. Царское правительство, не церемонившееся и
со своими крепостными крестьянами, поручило сибирскому генерал-губернатору
и оренбургскому военному губернатору "употребить все средства, какие
найдутся удобными, в приобретении от кочующих вблизи Сибирской и
Оренбургской линий народов покупкою или выменом детей женского пола.
Купленных девочек окрестить в православную веру, размещать по семействам, в
женском поле нуждающимся, с выдачей хлебного и денежного вознаграждения до
15-летнего возраста...". Правда, в отличие от крепостных, девушкам по этому
приказу предоставлялась полная свобода в выборе мужа. Но кто проверял
потом, как исполняется это указание... Тем, кто приобретал девочек от
кочевников, выдавалась денежная награда. Самые широкие возможности для
легкого заработка открылась перед всеми желающими. А их по обеим казачьим
линиям находилось немало...
Одной из первых жертв этого приказа стала семилетняя Алтыншаш, дочь
Тайжана - родного брата Сейтена. Пять лет назад за организацию восстания
против чиновничьих поборов и притеснений Омский губернаторский суд
приговорил Тайжана к смертной казни. Трое его взрослых сыновей были сосланы
в сибирский город Туринск. Алтыншаш, обливаясь слезами, долго бежала за
своими братьями. Офицер, начальник конвоя, прихватил ее с собой и продал в
Омске какому-то купцу. Потом она попала в прислуги к начальнику штаба
Сибирского корпуса генерал-майору Фондерсону. Сейтен, узнавший через
несколько лет, где она находится, приехал за ней в Омск. Но ему даже не
дали увидеться с девушкой, и Сейтену не оставалось другого выхода, как
выкрасть ее. Но батыра постигла неудача, и ему еле удалось скрыться в
степи. С тех пор батыр не переставал думать о судьбе Алтыншаш. Стоило
кому-нибудь задеть его рану, и Сейтен каменел от гнева.
Сейчас он ехал молча, глядя прямо перед собой. Ожар тоже молчал, не
возобновляя разговора. И вдруг Сейтен снова, второй раз за это утро, резко
повернулся к Ожару:
- Ты говорил вчера о царской печати на телячьей шкуре...
- Да, я слышал...
И снова Ожар не повернул головы к Сейтену... Вчерашний разговор. Разве
был он не о том, про что все сейчас говорят в степи...
Да, об этом действительно говорила вся степь. Два года назад, весной,
акмолинский ага-султан подполковник Конур-Кульджа, сын султана Кудайменде и
внук хана Самеке, ездил в Петербург якобы для того, чтобы высказать
царскому правительству опасения казахов. Ходили упорные слухи, что царь
намерен брать в рекруты их сыновей на двадцатипятилетнюю солдатскую службу.
И вот тогда его императорское величество собственноручно приложил печать к
телячьей шкуре, где было написано, что казахских джигитов никогда не будут
брать в рекруты. Именно после этого поднялся в степи авторитет ага-султана
Конур-Кульджи - человека, знающего путь к самому царю. Видевшие царский
указ говорили, что он написан не на телячьей шкуре, как принято было в
древности, а просто на толстой бумаге. Но этому не хотели верить. Сколько
царских и губернаторских приказов и уложений писалось со времен царицы
Елизаветы в отношении так называемых киргиз-кайсаков на бумаге, и все они
при исполнении оборачивались бедой. Вот и по нынешнему уставу все казахи
должны выплачивать казне ежегодно по одной голове скота от каждой сотни
голов. Но кто придерживается этого закона? Если джут скосил скот у