"Ильяс Есенберлин. Шестиглавый Айдахар ("Золотая орда" #2) " - читать интересную книгу автора

Легко вскочив на подаренного ему белого скакуна, Ерке Кулан медленно
поехал с площади, и люди молча провожали его взглядами.
Отъехав на значительное расстояние, Ерке Кулан остановил коня и стал
ждать сигнала. Наконец распорядитель подкинул свой борик.
Чуть помедлив, Ерке Кулан ударил коня пятками, и тот стремительно
сорвался с места. Конь был замечательный. Он был похож на белого ястреба,
молнией несущегося над самой землей.
Сощурив раскосые глаза, сведя к переносице мохнатые брови, Адилькерей
ждал. И когда всадник поравнялся с тем местом, где стоял султан, тонко
свистнув, сорвалась с тетивы стрела с железным восьмигранным наконечником.
Вздох, похожий на удар волны о берег, пронесся над площадью:
- Попа-а-а-ал!
Но всадник продолжал скакать, и люди тогда рассмотрели, что стрела
расщепила переднюю луку седла, а джигит невредим.
Поравнявшись со своей любимой, Ерке Кулан нагнулся и поцеловал Ажар.
Не стало на площади тишины. Зрители бушевали. К небу неслись
возбужденные крики спорящих, и птицы в страхе облетали площадь стороной.
И снова подбросил вверх свой борик распорядитель, и опять понес
стремительный конь Ерке Кулана навстречу его судьбе.
Взвизгнула вторая стрела, и белые щепки от разбитой задней луки седла
брызнули во все стороны.
Люди кричали, не слушая друг друга. Кто видел в происходящем руку
провидения, кто утверждал, что Адилькерей делает это нарочно, чтобы
показать, какой он меткий стрелок, и от третьей стрелы Ерке Кулану не уйти.
Султан молчал. Его лицо злобно побледнело и покрылось крупными каплями
пота. Для третьего выстрела он выбрал стрелу с голубиным оперением и,
нахмурив брови, стал ждать.
Зрелище захватило Узбек-Хана. Вцепившись побелевшими пальцами в
подлокотники походного трона, он всем телом подался вперед, ожидая кровавой
развязки. Бешеный топот копыт обрушился на площадь, и в этот миг отчаянный,
полный нестерпимой боли и горя крик ударил в уши людей. Никто не слышал,
как пролетела пущенная дрогнувшей рукой султана стрела. Крик словно
разбудил людей, и слезы сострадания выступили на многих глазах.
И вдруг наступила тишина. Люди не верили своим глазам - исчез джигит,
исчезла молодая женщина со связанными руками. Белой птицей несся по степи
белый конь. Бросив поперек седла Ажар, Ерке Кулан мчался прочь от ханской
ставки. И вскоре знойное дрожащее марево скрыло беглецов.
Бледный, ни на кого не глядя, Узбек-хан поднялся с трона и, проведя
ладонями по лицу, тихо сказал:
- Аллах акбар! Аллах велик!
- Коня! Скорее коня! В погоню за беглецами! - кричал в ярости
Адилькерей.
- Остановись, султан! - властно приказал Узбек.- Неужели ты, безумец,
станешь спорить с волей аллах? Тем, к кому он милостив, я дарю жизнь...
Площадь ревела от восторга. От топота и криков облако пыли поднялось к
небу, и оно из голубого превратилось в мутное и тусклое.
Узбек-хан велел разогнать народ, а сам ушел в свой шатер.
На рассвете следующего дня в его ставку прибыл караван, с нетерпением
ожидаемый ханом.