"Ильяс Есенберлин. Шестиглавый Айдахар ("Золотая орда" #2) " - читать интересную книгу автора

Мучимый сомнениями, имам отправил своего человека к Ажар. Он велел
сказать молодой женщине, разумеется, так, чтобы не слышали чужие уши: "Если
хочешь остаться в живых, согласись быть женой Адилькерея. Я же придумаю
способ, чтобы прикрыть ваш грех с Ерке Куланом, и сумею убедить султана
сменить гнев на милость".
Неутешительный ответ для имама принес посланец. Ажар сказала: "Сильна
моя любовь к Ерке Кулану, и я не смогу оставить его даже ради жизни. Груз
несчастья взяли мы на свои плечи, и пусть свершится предначертанная нам
судьба".
Вот почему и отправился имам к хану через несколько дней после
прибытия того в Крым. Вот почему сидел он сейчас перед Узбек-ханом.
Закончив свой рассказ, имам поднял взгляд на хана. Лицо того было
сумрачно и не предвещало ничего хорошего. Старик подумал, что он все-таки
поступил правильно, не осмелившись сам вынести приговор влюбленным. Ханы
как орлы. Они видят то, что для других скрыто за краем земли, и потому
решение их всегда мудро.
Узбек-хан поднялся с ковра и стал расхаживать по шатру. Потом он
остановился перед имамом, и тот торопливо склонился перед ханом.
- Ты можешь идти, достойнейший имам. Ты сделал правильно, что пришел к
нам. Мы пришлем к тебе человека, который скажет наше решение и укажет, как
следует поступать с отступниками.
Старик, пятясь, вышел из шатра.
Узбек-хан долго смотрел в одну точку, но думал он совсем не о
рассказанном имамом. Мысли хана были далеки. Он сразу мог дать совет имаму,
но отсрочил его. Конечно, и Ажар и Ерке Кулан достойны смерти. Что из того,
если юноша чингизид. Он, Узбек-хан, опора ислама в Золотой Орде, не должен
знать снисхождения ни к кому. Если бы заповеди пророка нарушил его сын, он
поступил бы так, как того требуют законы ислама. Завтра Узбек передаст свое
решение имаму, а пока пусть народ с трепетом ждет его слова. Чем дольше
продлится ожидание, тем значительней покажутся народу слова хана.
Узбек хлопнул в ладоши. В шатер неслышно скользнул туленгит и
остановился в ожидании приказа.
- Что слышно с пути? Далеко ли караван?
- Гонца не было, мой повелитель...
Хан махнул рукой, и туленгит исчез. Узбек опоясал себя поясом с
висящими на нем саблей и кинжалом и вышел из шатра.
Солнце поднялось высоко. Невидимое отсюда море рокотало за холмами
тяжело и грозно.
Узбек-хан постоял, дожидаясь, когда глаза его после полумрака шатра
привыкнут к ослепительному свету, и медленно пошел в сторону моря. Едва
поднялся на увал, как увидел его совсем рядом - огромное, без берегов, в
серебряной, сверкающей чешуе. Море мерно катило зеленовато-синие волны на
песчаный берег.
Хан глубоко вдохнул прохладный солоноватый ветер и присел на серую
глыбу известняка. Прищурившись, Узбек различил вдали белые точки - это
носились над морем, то взмывая в голубую синь неба, то падая к сверкающей,
в искрах света воде, чайки. Узбек-хан следил за их полетом, а мысли его
вновь вернулись к тому, о чем он думал на рассвете, проснувшись от
страшного сна.
Золотая Орда. Ради нее все поступки, все дела, все помыслы. Казалось