"Ильяс Есенберлин. Шестиглавый Айдахар ("Золотая орда" #1) " - читать интересную книгу автора

развалинах лежали их самые большие города: Харманкибе, Рязань, Воронеж,
Владимир, Суздаль, Чернигов... Непокоренными остались только Новгород и
Псков. Леса и болота преградили нам путь и не дали возможности провезти
туда стенобитные орудия. Я не отказался от захвата этих земель, но прежде
решил дать отдых своим туменам, потому что победа нам досталась нелегко.
Оставались невзятыми некоторые крепости. Не покорился нам и Смоленск. И мы
поступили так, как учил нас в подобных случаях поступать Чингиз-хан. Мы
обошли город стороной, зная, что наступит время и он, окруженный со всех
сторон, все равно будет наш. В моем войске был раб старик ромей. Мне после
рассказывали, что он тайно вел записи о походе. Так послушай же, что писал
этот ромей: "Как могло выдержать сердце монгольских воинов, совершивших
столько убийств? Путь войска был устлан трупами. Монголы сжигали храмы,
уничтожали все живое..."
Бату-хан тихо рассмеялся. Лицо его сморщилось, глаза спрятались под
тяжелыми веками:
- Как могло выдержать сердце монгольских воинов?.. А почему оно должно
было не выдержать, если мы жаждали крови и знали, зачем идем в чужие земли?
Путь, ведущий к победе, каким бы он жестоким ни был,- всегда правильный
путь. Зачем нам чужие храмы? У нас есть свои боги, и они помогают нам
побеждать. Зачем нам чужие города, где нет простора, а высокие стены не
могут спасти их жителей от дерзких и сильных? Великий Чингиз-хан учил, что
все народы должны жить так, как живут монголы, потому что нет лучших
обычаев и нравов, чем у нас. Люди, как и звери, должны знать свободу, жить
так, как велят Небо и земля, и подчиняться только одному человеку, который
призван быть их властелином... Да. Так учил великий наш дед... И вот, когда
мы закончили свой поход и, перед тем как вернуться на свою родину,
собрались на большой праздник, между мной и Гуюком началась вражда. Отец
его, Угедэй,- великий хан, но сам он чванлив и завистлив. Подвиги и слава
всегда обходили его стороной, потому что он не отличался ни умом, ни
смелостью. На празднике мне, как предводителю всего войска, первому
предстояло поднять чашу с вином. И тогда-то, мучимые завистью, Гуюк и Бори
стали говорить: "Разве может Бату раньше нас произносить слово и пить вино?
Не пора ли его и всех его бородатых баб свалить на землю и как следует
потоптать ногами? Пусть знают, что к чему!" На стороне этих двоих выступил
и Аргусун -сын Елочидей-нойона, имевшего большие заслуги перед
Чингиз-ханом. Видишь, сын, какими бывают потомки великого Чингиз-хана? На
врага мы идем вместе, а когда приходит время делить славу и удачу, каждый
думает лишь о себе и ради этого готов на все. Я поступил мудро и не сделал
им ничего плохого. После их отцы, Угедэй и Джагатай, крепко наказали Гуюка
и Бори. Свое получил и Аргусун. Но... Пусть глаза твои будут всегда
зоркими... Это я тебе рассказал для будущего, а сейчас хватит говорить,
потому что кое-кто из них уже покинул этот мир. И хорошее, и плохое ушло с
ними...
На этот раз Бату-хан замолчал надолго, и Улакши не решился нарушить
тишину. Он видел, что лицо отца заострилось еще больше, чем всегда, а глаза
неотрывно следили за парящим в вечернем небе орлом.
А грозному хану вдруг вспомнился старый мореплаватель, захваченный в
Крыму, и его рассказ о далеких странах. Старик говорил, что если на корабле
кто-то должен умереть, то акулы-людоеды чувствуют это и не отстают до тех
пор, пока не дождутся своей жертвы. Пришла вдруг мысль, что черный орел не