"Ильяс Есенберлин. Шестиглавый Айдахар ("Золотая орда" #1) " - читать интересную книгу автора

Когда Чингиз-хан узнал о том, что делает Джучи, он не понял сына. Его
хитрость показалась Потрясателю вселенной слабостью. Привыкший править
огнем и мечом, он счел дела Джучи отступлением от его заветов. Молва
утверждает, что Чингиз-хан велел убить сына. Я до сих пор не знаю, правда
ли это. Но это может быть правдой. Ради величия созданного им монгольского
государства Чингиз-хан не знал жалости ни к кому. Джучи умер, но то, что он
сделал, уже нельзя было изменить. Он оставил нам народ, еще недавно бывший
врагом, а теперь многое перенявший от нас, монголов. После смерти отца
Потрясатель вселенной разделил принадлежащие Джучи земли на две части.
Половину Хорезма и всю Дешт-и-Кипчак он отдал мне, а огромный край
Ибир-Сибир, покрытый густыми лесами, с многочисленными реками и озерами,
стал принадлежать моему старшему брату Орду. С моею помощью брат через
десять лет объявил ханской ставкой город Шанги-тара и организовал Синюю
Орду, а я поднял непобпедимое знамя Белой...
День умирал. Солнце клонилось к краю земли, и синяя дымка затягивала
степные дали. Золотом и кровью играла поверхность великого Итиля, и жарко
горели под закатным солнцем золотые крыши столицы Орды - Сарая.
- Наша Белая Орда превратилась в Золотую...- нарушил молчание Улакши.
Бату-хан кивнул:
- Да. Орусуты называют ее Золотой Ордой. Только народы Востока -
кипчаки, булгары - все еще считают ее Белой. Мне самому нравится второе
название... Когда я слышу его, мне кажется, что на мое государство падает
отсвет священного девятихвостого белого сульде <Сульде - знамя (монг.).>
великого Чингиз-хана. И это прекрасно... А там, где золото, там всегда
рядом предательство и коварство. Так было всегда. Я порою боюсь называть
свою Орду золотой, потому что мне чудится - это слово ведет за собой зло и
вражду... И гибель...
Улакши знал - и монгольские нойоны, и простые воины верят в злых
духов, верят в приметы и предчувствия, но это, казалось ему, никак не могло
относиться к его отцу, великому Бату-хану, на лице которого никто и никогда
не видел сомнений и страха. Оказывается, и он верит...
- В год лошади (1235),- начал снова говорить хан,- монголы подчинили
себе весь Кавказ, разгромили итильских булгар, привели к покорности земли
башкир, мордвин и завладели низовьями Днепра и Итиля. На великом курултае
было решено двинуть монгольские тумены дальше, на запад, в земли орусутов.
Лашкаркаши <Лашкаркаши - предводитель похода.> назначен был я. По решению
курултая каждая ветвь рода Чингиз-хана должна была выделить для участия в
походе по одному сыну и по два воина от каждых десяти, имеющихся в
подчинении. Сто сорок тысяч воинов собрались под моим знаменем. Из потомков
Чингиз-хана вместе со своими туменами ко мне присоединились: Орду, Гуюк,
Бори, Байдар, Кадан и Кайду. Ровно через год мы выступили в поход, а еще
через год вошли в земли орусутов...
Бату-хан задумался. Видения прошлого проходили перед ним. Он забыл на
миг, что рядом сидит сын и ждет продолжения.
- Это были счастливые дни,- сказал он вдруг хрипло.- Земля, где
проходили мы, становилась соленой от слез побежденных, а ветер пах кровью.
Начиная поход, я разделил свое войско. Одна его ветвь, переправившись через
Итиль, двинулась к Суздалю, другая - потекла в сторону Рязани, третьей
предстояло захватить Воронежское княжество.
За три года мы овладели южными и восточными землями орусутов. В