"Василий Ершов. Летные дневники: часть третья" - читать интересную книгу автора

перемещалось нам навстречу. Жуткая картина в черном ночном небе среди звезд:
а вдруг сейчас захватит нас в какую-нибудь магнитную ловушку...
Почти разошлись правыми бортами; НЛО был выше нас - и вдруг четыре
точки отделились от центральной и тут же погасли, а четыре кривых луча
остались таять в ночной темноте; яркая точка быстро удалялась, уменьшаясь в
размерах, и скоро затерялась среди звезд.
Вот теперь стало все ясно: старт ракеты; четыре ускорителя отработали и
отстрелились, газовые следы светились в лучах зашедшего солнца.
Долго еще светились длинные кривые полосы, потом потускнели, смешались
в одно облачко, поднялись выше и превратились в обыкновенные серебристые
облака, которые я много раз наблюдал.

Длинная ночь впереди. Сижу в уголке первого салона, сзади мои пассажиры
коротают время в беседах. Солдаты, семья с ребенком, человек в очках...
Семья спит, солдаты играют в дурака; сзади девчата работают на кухне, пахнет
вкусным. Шум воздуха за бортом и в коробах вентиляции... И все это на высоте
11 километров... если только заняли, если не слишком тепло за бортом, а то -
на 10100, здесь попутная струя сильнее.
Чего бы мне-то заботиться: мужики сами сообразят, - ан нет, душа - там;
кажется, уж я бы выбрал вариант, учел бы все: и угол атаки, и температуру, и
ветер, и вес, уже бы начал затягивать газы, чтобы привезти хоть тонну
экономии домой. Вчера вот старался, выжимал из стотонной машины все, что
только можно выжать, а получилась своя игра: перерасход 170 кг, ну, это не
без помощи проверяющего. Хорошая загрузка, хороший рейс, только вот
сэкономить бы...

Пилот первого класса... Эта высота добывалась по крупицам.
Помню первые полеты с Федей Мерзляковым летом в грозу, когда от страха
замирало сердце, а мы лезли либо вдоль синих облачных гор, либо в дырку
между ними, либо в самую пучину, прорываясь из закрывающегося коридора.
Сердце замирало и в белой мгле зимой, когда и сверху снег, и снизу
снег, и в стекло снег, и в снегу где-то внизу чуть проглядываются темные
силуэты деревьев...
Как-то, устав крутить штурвал в снегопаде, под самой кромкой тонких
облаков, рискнули, полезли вверх и через пару минут выскочили в яркий
сияющий мир, где между синим небом и белой поверхностью облаков - никого,
одни мы... Только дрожащая стрелка радиокомпаса связывала нас с родным
аэродромом.
И когда командиру понадобилось на минутку покинуть кабину, помню, какое
одиночество охватило меня, одиночество, страх и тоска. Слепой кутенок...
Но я запомнил этот сияющий надоблачный мир, чтобы, оперившись и
подготовив себя, вернуться сюда насовсем.
Работал, не терял времени. Летал, закрываясь шторкой, по приборам,
летал в дыму лесных пожаров, в дожде и снегопаде, постепенно обретая навык и
преодолевая страх. Трезво соображая и контролируя ситуацию, начал рисковать,
заходя на минутку-две в слоистую облачность, строго следя, нет ли
обледенения. Постепенно научился спокойно летать в облаках, вопреки
инструкциям, запрещающим делать это на Ан-2. И вскоре привык к приборному
полету.
Приглядываясь к мастерам - Русяеву, Строкину, Муратову, учился у них