"Василий Васильевич Ершов. Летные дневники: часть вторая" - читать интересную книгу автора

Василий Васильевич Ершов

Летные дневники. часть 2

Чтобы изменить документ по умолчанию, отредактируйте файл "blank.fb2"
вручную.

Летные дневники. часть 2
Василий Ершов

1985. УСТАЛОСТЬ.

8.07.1985. Что такое середина лета для летчика?
Работа, работа, каторжный труд, бессонные солнечные ночи, задержки,
нервотрепка из-за сбоев, неразберихи, отсутствия машин и топлива, - и за
всем этим - тысячи и тысячи людей, перемещенных в пространстве и времени,
ошалелых и счастливых.
Надо заглянуть в глаза сходящим с трапа пассажирам - и оправдаются резь
в глазах, и мокрая спина, и гудящие ноги...

Встречаем сотый или тысячный рассвет в полете. Проводница вошла в
кабину, любуется восходящей на бледном горизонте Венерой, ахает и
восторгается. Ахай, ахай, какие твои годы...
А у меня гудят, ревут, места себе не находят бедные мои ноги. Вроде и
не топтался, вроде и поспал, ну, полежал перед вылетом, а вот в полете, на
эшелоне, не могу их пристроить. Снял башмаки, засунул горящие ступни между
педалями, поближе к патрубку обдува, - вроде полегче. Нет, ноют, ломят,
крутят опять. Между педалями тесно, пальцы упираются в пучки проводов. Да,
конструктор не рассчитывал, что пилоту в полете хочется вытянуть ноги и
поднять их чуть повыше.
Правильно, нечего с больными ногами летать. Приходится терпеть, и
только экипаж удивляется, чего это командир вертится в кресле, не находит
себе места...

Вчера пригнал мне в Краснодар машину Слава Солодун. Зная, что там
топлива нет, залил, сколько мог, в Оренбурге, привез нам 13 тонн. Но в АДП
ничтоже сумняшеся решили направить нас на дозаправку в Грозный, и я принял
эту лишнюю посадку как должное, решив поберечь нервы и не выспоривать
топливо до Оренбурга.
Так он пошел, уговорил их, доказал, что дешевле добавить нам 6 тонн и
отправить по расписанию, чем давать 8 тонн до Грозного (если бы, конечно, он
не привез 7 лишних тонн с собой). Пробил, убедил, добился, пришел и мне
сказал. И теплое чувство шевельнулось во мне. И неловко, что я оказался
рохлей, и благодарность к нему, моему учителю.
Сколько, помню, обижался я в свое время втайне на него, за педантизм и
мелочные придирки, - все ушло, растаяло как дым, и осталась лишь чистая
благодарность.
А сейчас уже Валера Кабанов спрашивает меня, какие замечания по его
полетам со мной (он скоро будет вводиться, и я даю ему летать полностью, без
ненужной подстраховки). И я вспоминаю, как при моих посадках Слава поднимал