"Виктор Ерофеев. Пупок" - читать интересную книгу автора

Вместо карт, добросовестно передававших масштабы, городское управление
предоставило в наше распоряжение современные схемы. Они умышленно
недостоверны и подвергают сомнению все направления, за исключением, пожалуй,
реки, которая по-прежнему изображается в своем течении через город в виде
оттопыренной нижней губы.
Вместе с подробными картами исчезли подробные путеводители: это были
славные небольшого формата издания на нескольких языках, где много места
отводилось чревоугодию. Помимо гастрономических ощущений, сохранившиеся
экземпляры вызывают остроту понимания того, насколько изменился город, как
из уютного заснеженного городка с желтенькими, зелеными, розовыми домами,
обилием ручных на вид львов, стерегущих решетчатые ворота, он превратился в
безбрежный конгломерат, освещенный миллионами неярких фонарей.
Город распространяется, как эпидемия, душит и разоряет исторический
центр, переиначивает все на своем пути, загаживает парки и скверы. А что,
порой участливо думается мне, если городское управление сбилось с ног,
пытаясь создать новую точную карту, и не потому не издает, что остерегается,
а потому, что не хватает землемеров, картографов, рулеток и другой техники?
В общем, знание о городе держится на шатком опыте многолетних
перемещений и наблюдательности, которая, впрочем, ослабляется различными
жизненными обстоятельствами. С прискорбием сужу по себе. Нет, я отдаю себе
отчет в том, что город обязан отправлять различные неприятные с точки зрения
приличия функции: хоронить своих мертвецов, призирать в надежных местах
калек и уродцев, содействовать успехам канализации и вывозу мусора. Как
лояльный горожанин я морально поддерживаю эти мероприятия. Раньше, на
старинных картах, кладбища нашего города обозначались зелеными массивами с
мелкими черными крестиками. Теперь городское управление решило замаскировать
городские кладбища. Благоразумное решение! Кладбища сами по себе
превратились в стратегические объекты, поскольку население призвано всеми
силами отвлекаться от мыслей о смерти. Напоминание о смерти нам совсем не к
лицу.
Вот почему я хотел бы сигнализировать о явлениях прямо противоположного
порядка, которые никак не учтены, в списках городских служб не значатся.
Есть в нашем городе, что называется, забытые части города, состоящие из
домов, имеющих вид запущенный и полуживой, однако обильно заселенных. Что
это за жильцы, каков род их жизнедеятельности, сказать затруднительно, я в
таких домах не гощу. Знаю, правда, что на лестницах сохраняются многолетние
запахи, и уцелевшая пожарная каланча, увенчанная диковинным двуусым шпилем,
господствует над всей этой территорией.
Повторяю, я очутился там по прихоти водителя такси, который, ссылаясь
на чрезмерную загруженность основных магистралей, предложил мне избрать этот
маршрут. Я не нашелся, что возразить. Мы свернули с оживленной улицы и
покатили по неширокой мостовой, сагиттально разорванной двумя парами
трамвайных рельсов.
День выдался серый, ветреный, скорее всего осенний.
Я был занят своими мыслями и машинально смотрел в окно, не испытывая
никакого отношения к проезжему пространству. В сущности, я достаточно
равнодушен к архитектуре, и меня с самого детства трудно испугать уродством
городского пейзажа.
В этой части города нет ни затейливых ресторанов, ни авангардных
театров, ни прочих аттракционов. Здешние лавки на редкость скупы товарами. В