"Виктор Ерофеев. Пупок" - читать интересную книгу автора

Нет такого сердца.
Блок... Какой русский мозг не держит в памяти его серебряные строфы?
Нет такого мозга.
Чаадаев... Какая русская бровь не поползет вверх, услыша его
пленительную речь?
Нет такой брови.
Лермонтов... Какое русское горло не сдавит спазм восторга при его
упоминании?
Нет такого горла...
Марина Цветаева... Какие русские православные губы не задрожат при
мысли о ней?
Нет таких губ...
Булгаков и Зощенко... Какие русские щеки не затрясутся от неудержимого
смеха и брызг?
Нет таких щек...
Державин... Какая русская грудь не закричит от гордости при звоне этого
хрустального сосуда?
Нет такой груди.
Чехов... Какой русский лоб не затоскует, не съежится при свисте этой
сокровенной флейты?
Нет такого русского лба.
Великая русская литература... Какой русский хуй не встанет со своего
места под музыку этого национального гимна?
Есть один такой хуй. Мы встанем, а он не встанет. Мы все встанем, кроме
него. Одинокий, жалкий, занедуживший хуишка. Но если его приласкать, если
по-человечески к нему отнестись, он тоже встанет.

1983 год

De profundis

Все-таки мы еще недостаточно хорошо знаем свой город. С прискорбием
сужу по себе. Особенно отдельные его части. Происшествие, имевшее со мной
место, подстрекает меня поделиться кое-какими соображениями.
Во-первых, следует сказать прямо: у нас совершенно отсутствуют
подробные карты города с обозначением всевозможных улиц, проездов, фонтанов
и т. д. Старинные же карты давно основательно устарели. Прекрасно понимаю,
что отсутствие подобных карт объясняется стратегическими мотивами. Это
препятствие для вторжения в город.
Потенциальный вражеский легион страшит идея заблудиться. Однако в
долголетнем терпеливом ожидании чужеземных орд мы сами утрачиваем
способность к ориентации, что может пагубно сказаться на развитии
вестибулярного аппарата у юношества. Мороча голову врагу, мы себе также
отчасти заморочили голову.
Впрочем, мне нигде не доводилось встречать объяснений по поводу
отсутствия подробных карт. Возможно, это также объясняется стратегической
бдительностью, возведенной в квадрат. Не скрою, старинные карты, что
привелось мне разглядывать, вызывали во мне сильное чувство умиления,
которое, со своей стороны, могло способствовать их отмене, поскольку чувство
это ничем не оправдано.