"Олег Ермаков. Зимой в Афганистане (Рассказы) " - читать интересную книгу автора

Дверь распахнулась, ударившись ручкой о стену.
- Погляди на него! - потребовал Завсепеч.
Редактор тяжело поглядел на Прядильникова.
- Ты погляди на его лицо. Ему же в ЛТП место. У меня есть достоверные
данные.
Прядильников, развалясь на стуле, курил и глядел в потолок.
Завсепеч не вынес этого зрелища: круто развернулся и пошел прочь по
коридору. Как только его шаги стихли, в отдел учащейся молодежи потянулись
сотрудники, пришла и старушка машинистка. Редактор сел, снял очки, протер их
носовым платком, закурил папиросу.
- Что это Демьян Васильевич так? - спросила седая машинистка.
Редактор показал ей лист. Там нарисовано было сердце, пробитое стрелой,
было написано: "Перерыв на любовь: 10.00 - 10.15".
- На двери висело, - пояснил редактор, - а тут этот мимо шел.
Старушка достала очки и, приблизив их к глазам, посмотрела на лист. Она
оживилась и с интересом поглядела на Марину. Заведующий отделом
комсомольской жизни растянул губы в мертвой улыбке.
- Это твоя работа, балбес? - уныло спросил редактор у Гостева.
Гостев потупился.
- Гостев, вообще-то надо меру знать, - сказал заведующий отделом
комсомольской жизни, сумрачный тридцатилетний мужчина, много пивший в
молодости, но излечившийся от пагубной страсти пять лет назад. Он не пил,
был свеж, энергичен, но все пять лет улыбался иезуитской мертвой улыбкой.
- Я сейчас объясню, - сказал Гостев. - Я догадываюсь, в чем дело.
- Дураков не сеют, не пашут, - пробормотал редактор.
- Я догадываюсь, - сказал Гостев. - Дело не в шутке. Подумаешь, сердце,
ну и что. Это же не баба голая. Я догадываюсь, в чем дело. Дело в другом.
- Брошу все к чертовой маме, уеду к теще в деревню, буду бешеных быков
пасти, - проговорил редактор.
- Просто Завсепеч, - продолжал Гостев, - испытывает чувства к Марине.
Комплексует старик.
- Надоел ты со своим психоанализом, - сказала Марина и вышла.
- Это 3. Фрейд, а не я.
- Ну, а ты? Что ты все на рожон лезешь? Что ты на него прешь, как на
амбразуру? Кто за язык тянет, Федор - синие брызги, - сказал редактор.
- Мне в армии надоели командиры и замполиты.
Редактор посмотрел в окно на солнечную улицу.
- В деревню. Парное молоко, рыбалка, - пробормотал он. - Охота на
зайцев, банька, огород, стадо бешеных быков - рай.
К вечеру голова от табака и военно-патриотических фраз трещала, как
печь, набитая еловыми поленьями, с той лишь разницей, что этот треск слышал
только Прядильников. Он добил и сдал статью. Луиза поцеловала его в лоб. И
он попросил у нее денег. Ты же говорил, есть, ответила она. Я просто очень
стеснительный, сказал он. А что ты купишь? Молоко и хлеб. Точно? Клянусь.
Ну, гляди, чтоб никакой горючки. Слушаюсь и повинуюсь. Он взял червонец и
спросил: позволите ручку поцеловать, мамзель? Лучше Марине. Не дурачься,
сказала Марина шагнувшему к ней Прядильникову. Ох, Маринка, не кузнец ты
своего счастья, сказала Луиза.
Без пятнадцати шесть все засобирались домой.
- Маэстро, какие планы на вечер? - поинтересовался Прядильников у