"Оружие особого рода" - читать интересную книгу автора (Крайнюков Константин Васильевич)

В наступление!

3 ноября 1943 года развернулось сражение за Киев. Робко занимался рассвет, когда на вражеские позиции обрушился шквал огня. Сорок минут била артиллерия по переднему краю обороны врага, узлам сопротивления и важным целям. И вот огневой вал перенесен в глубину. Взлетели сигнальные ракеты, по траншеям прокатился призывный клич: "За Родину, за славный Киев, в атаку вперед!" Солдаты хлынули из траншей и, не дав противнику опомниться, бросились на его позиции.

— Хорошо пошли! — воскликнул командарм Черняховский, наблюдая за нарастающим наступлением. — Атака дружная.

После мощной и эффективной артиллерийской подготовки наша пехота на первых порах продвигалась почти беспрепятственно. Но затем сопротивление неприятеля возросло на всем участке 60-й армии. Усилился и минометно-артиллерийский обстрел. Пытаясь восстановить положение, гитлеровцы неоднократно переходили в контратаки.

На участке главного удара действовали 24-й стрелковый корпус, которым командовал Герой Советского Союза генерал-майор Н. И. Кирюхин, и 30-й стрелковый корпус, возглавляемый генерал-майором Г. С. Лазько. Прорвав оборону врага на фронте 20 километров, войска 60-й армии заняли населенные пункты Федоровка, Глебовка, Сычевка, Ровы, Ростесно и к вечеру завязали бой за овладение районным центром Дымер. Об этом командарм И. Д. Черняховский и я сообщили по ВЧ генералу армии Н. Ф. Ватутину. Командующий войсками фронта воспринял это с удовлетворением, но подчеркнул, что темпы продвижения надо увеличить, ибо от действий 60-й армии во многом зависит и успех 38-й армии, наступавшей непосредственно на Киев. Задача дня, указал Н. Ф. Ватутин, непременно должна быть выполнена.

В свою очередь и Николай Федорович поделился с нами новостями. 38-я армия, действовавшая на главном направлении, прорвала сильно укрепленную вражескую оборону и овладела дачами Пуща-Водица. Но противник оказывал ожесточенное сопротивление, вводил резервы, предпринимал яростные контратаки.

4 ноября я вернулся из 60-й армии в Ново-Петровцы. На КП фронта Н. Ф. Ватутин давал указания командующему 3-й гвардейской танковой армией генералу П. С. Рыбалко.

— Настал твой час, Павел Семенович, — сказал командующий войсками фронта. — Пора вводить в сражение и 3-ю гвардейскую танковую. Ты сам, видимо, не раз убеждался, что чистого прорыва обычно не бывает. Танкистам приходится помогать пехоте прорывать неприятельскую оборону, а затем вводить в прорыв и свои главные силы. Медлить нельзя. Танковый кулак у тебя мощный. Громыхни им так, чтобы все тылы и коммуникации противника затрещали. Надеюсь на успех.

Второй день наступления отличался возросшим напряжением. Не считаясь с потерями, противник лихорадочно закрывал бреши, маневрировал резервами, вводил в бой новые части и соединения. Как мы и предполагали, находившаяся в ближайшем резерве 7-я немецкая танковая дивизия 4 ноября была брошена в контратаку и причинила нашим войскам немало хлопот. Особенным ожесточением отличались бои в районе дач Пуща-Водица. Стойко дрались в полуокружении подразделения 20-й гвардейской танковой бригады, возглавляемой гвардии полковником С. Ф. Шутовым, и другие наши части.

Данные воздушной разведки свидетельствовали о том, что из районов Белой Церкви и Корсунь-Шевченковского на север, к лютежскому плацдарму, движутся большие колонны немецко-фашистских войск. Надо было упредить врага.

Генерал армии Н. Ф. Ватутин, неослабно державший в своих руках все нити управления войсками, был спокоен, энергичен, находчив и тверд в решениях. Настойчиво и последовательно он наращивал удар на главном направлении, стремясь быстрее завершить прорыв тактической обороны гитлеровцев.

Если в первый день нашего наступления вместе с пехотинцами отличились артиллеристы, то во второй день героями наряду с пехотой и артиллерией стали танкисты.

Перед вводом подвижных частей в прорыв командующий войсками фронта 4 ноября направил танковым военачальникам следующую телеграмму: "Успешное выполнение задачи зависит в первую очередь от стремительности, смелости и решительности ваших действий. Ваша цель — не боясь оторваться от пехоты, стремительно двигаться вперед, смело уничтожать отдельные очаги противника, навести панику среди его войск. Стремительно преследовать их, с тем чтобы к утру 5 ноября 1943 г. нам занять Киев. Командирам всех степеней быть со своими частями и лично вести их для выполнения задачи"{13}.

Выполняя приказ командующего фронтом, генерал П. С. Рыбалко ввел в сражение 3-ю гвардейскую танковую армию. В первом эшелоне наступали 9-й механизированный корпус и часть сил 6-го гвардейского танкового корпуса. За ними следовал 7-й гвардейский танковый корпус.

Но это было лишь на первых порах. Когда удалось завершить прорыв тактической обороны противника и перед нашими войсками открылся оперативный простор, 7-й гвардейский танковый корпус, возглавляемый генерал-майором танковых войск К. Ф. Сулейковым, обогнал наступавшие стрелковые части и начал стремительно развивать наступление. В середине дня корпус овладел населенным пунктом Берковец, а к 23 часам его передовые подразделения вышли в районе Святошино к шоссе Киев — Житомир.

Появление советских танков в тылу неприятеля, несомненно, оказало сильное психологическое воздействие на его войска, оборонявшие Киев. Генерал П. С. Рыбалко доносил, что подразделения 7-го гвардейского танкового корпуса дополнили внезапную ночную атаку световыми и шумовыми эффектами. Танки, развернувшись в линию, двигались вперед, прорезая ночную тьму ярким светом множества фар, ослепляя метавшихся в панике гитлеровцев. Включив воющие сирены и стреляя из пушек и пулеметов, наши экипажи ворвались в Святошино.

В течение всей ночи шел ожесточенный бой. К утру 5 ноября гвардейцы-танкисты окончательно перерезали шоссе Киев — Житомир, лишив противника важной коммуникации.

В районе Святошино, на подступах к городскому району Киева, проходил последний оборонительный рубеж врага. Оправившись от внезапного натиска, фашисты дрались с ожесточением. Но танкисты во взаимодействии с подразделениями 50-го стрелкового корпуса, которым командовал генерал-майор С. С. Мартиросян, разгромили оборонявшихся в этом районе гитлеровцев. Успешно действовала и 167-я стрелковая дивизия генерал-майора И. И. Мельникова, ворвавшаяся на западную окраину Киева в районе кинофабрики.

Утром 5 ноября с букринского плацдарма пришло сообщение, что противник снимает часть своих сил и, видимо, готовится перебросить их в район Киева. Но поздно спохватились гитлеровские генералы. Исход Киевской операции в основном был уже предрешен.

5 ноября в сражение вступил и 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. К. Баранова. Одновременно командующий 38-й армией генерал К. С. Москаленко ввел в бой свой второй эшелон — 23-й стрелковый корпус, которым командовал генерал Н. Е. Чуваков. Но попытки этих соединений с ходу форсировать реку Ирпень и развить наступление в западном направлении успеха не имели.

На этот участок выехал генерал А. А. Гречко. Он принял все необходимые меры для того, чтобы быстрее прорвать вражескую оборону на реке Ирпень и полностью снять угрозу вражеского контрудара с северо-запада по нашей группировке, наступавшей непосредственно на Киев.

В бой вступила и 1-я отдельная чехословацкая бригада. Военный совет фронта с особым вниманием и заботой относился к чехословацкой бригаде. Лишь после настойчивых просьб и ходатайств командира бригады Л. Свободы было дано разрешение ввести ее в бой.

Под прославленным стягом бригады, на котором начертаны пламенные слова Яна Гуса "Правда победит!", полковник Людвик Свобода призвал чехословацких воинов:

— Сражайтесь за Киев так, как вы стали бы сражаться за Прагу и Братиславу. Именем наших народов и тысяч убитых и замученных — беспощадно истребляйте врага!

Здесь, в боях за Киев, продолжала крепнуть боевая дружба советских воинов с воинами 1-й отдельной чехословацкой бригады.

Вот что писал в газете «Правда» один из участников этих боев: "Братство по оружию, скрепленное кровью уже в первых совместных боях наших частей, не знает различия между серой шинелью красноармейца и зеленой — чехословака. Вот залегли рядом советский пехотинец и чехословацкий автоматчик. Распределяют задачи между собой оба взвода. Советский сержант исполняет приказ наших ротных, наш свободник восклицает: "Есть, товарищ сержант!" — и молниеносно отбегает с донесением. Русский старший лейтенант принимает пулемет у раненого словацкого воина Копичка, упавшего у его ног. Через минуту и он падает. Его кровь смешивается с кровью наших солдат. Но немцы уже не продвигаются ни на шаг. Их контратака сорвана, и наша пехота советская и чехословацкая — идет вперед"{14}.

Ввод в сражение 23-го стрелкового корпуса и других частей второго эшелона, в том числе и 1-й чехословацкой бригады, позволил наступающим войскам смять контратакующие части врага и ворваться на окраину Киева. Ломая сопротивление противника, решительно наступал и 5-й гвардейский танковый корпус генерала А. Г. Кравченко. Его 20-я танковая бригада овладела совхозом «Арсенал», а 22-я танковая бригада — территорией завода «Большевик». Экипажи 5-го гвардейского танкового корпуса ворвались в Киев с севера и запада.

Соединения 51-го и 50-го стрелковых корпусов вели ожесточенные уличные бои, уничтожая вражеские опорные пункты. В битве за Киев вновь отличилась 240-я стрелковая дивизия (командир Герой Советского Союза полковник Т. Ф. Уманский, начальник политотдела полковник П. Г. Терентьев). Подразделения этого соединения в числе первых форсировали Днепр севернее Киева и под Лютежем захватили плацдарм. Именно с этого плацдарма и началось победное наступление советских войск на Киев. Герои Днепра были первыми и в боях за освобождение столицы Советской Украины. Политдонесение 240-й стрелковой дивизии гласило: "В боях за город Киев отважно и смело дрались с немецкими оккупантами вновь принятые в комсомол рядовые из нового пополнения ручные пулеметчики 9-й стрелковой роты 842-го стрелкового полка Чубур Дмитрий Лукич и Печура Иван Иванович. Стремительно и незаметно продвинувшись вперед, они поставили пулеметы на просеку и уничтожили при этом до 30 гитлеровцев.

Продвижению вперед наших пехотинцев мешал станковый пулемет противника, который вел фланкирующий огонь. Славный комсомолец Печура набрал гранат. С лютой ненавистью, кипевшей на сердце, он подполз вплотную к немецкому пулемету и бросил противотанковую гранату, уничтожив вражеский пулемет вместе с расчетом…

Комсомолец 3-й пульроты 836-го стрелкового полка красноармеец Дорохов, когда командир отделения был убит, встал во весь рост и крикнул: "За Родину, вперед на Киев!" Отделение поднялось за Дороховым и поставленную задачу выполнило".

Фронтовая газета "За честь Родины" в те дни сообщала: "Наступавшие с севера пехотинцы Полетаева штурмом прорвались в центр города, на улицу Кирова, на Крещатик, и чья-то рука на витрине углового здания мелом написала: "24.00. Первым вошел батальон Якушева. Да здравствует свободная Украина!"

Позже эта лаконичная надпись натолкнула работников Центрального архива Министерства обороны СССР на мысль установить имена первых героев, вошедших в Киев. После того как были проведены документные изыскания и запрошены многие участники боев за древний город, научный сотрудник архива В. Пережогин опубликовал эти данные в Военно-историческом журнале № 10 за 1963 год. Интересны, на мой взгляд, воспоминания бывшего командира взвода автоматчиков младшего лейтенанта Г. П. Саморукова, который в числе первых вошел в Киев. "Прорвавшись к центру города на Крещатик, — писал Г. П. Саморуков, — мы в 24.00 вышли к угловому дому, у которого с фасада по обеим сторонам находились два льва. Бойцы стали делать надписи на стенах дома, на ограде и прямо на тротуаре. Сейчас трудно вспомнить, кто именно делал надписи, но мне хорошо запомнилось, что писал командир роты старший лейтенант Гуськов. Писал и я".

Так на Крещатике появились надписи, об одной из которых сообщала фронтовая газета "За честь Родины".

Одновременно с упомянутым батальоном к Крещатику с боем пробивался и 3-й батальон 21-го стрелкового полка, которым командовал капитан А. Г. Козуто. Бойцы М. И. Бобров и И. А. Бугаенко первыми достигли здания Совнаркома УССР и водрузили на нем красный стяг. Командиры и политработники поручали это почетное задание лучшим из лучших.

Группа смельчаков из 4-й отдельной моторазведывательной роты 1-го Украинского фронта под командованием капитана Н. П. Андреева под покровом темноты 5 ноября скрытно выдвинулась в центр города, где еще находился противник, и незаметно пробралась к зданию, где ранее размещался Центральный Комитет Коммунистической партии Украины. В половине первого ночи 6 ноября разведчики Кирюхин, Погорелов и Дегтяренко укрепили на уцелевшем флагштоке Красное знамя.

Одними из первых прорвались в центральную часть Киева подразделения 5-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко, взаимодействовавшие с пехотинцами 38-й армии. Особенно отличился танковый батальон гвардии капитана Д. А. Чумаченко. Дерзко и стремительно ворвался на Крещатик танковый взвод гвардии старшины Н. Н. Шолуденко. Отважный танкист был родом из Киева. Здесь он учился и получил трудовую закалку. В уличном бою за освобождение родного города он пал смертью храбрых. Гвардии старшине Никифору Шолуденко посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Жители украинской столицы свято хранят память о своем замечательном земляке, верном сыне, пламенном патриоте Отчизны.

Ночным решительным штурмом наши воины к 4 часам утра 6 ноября 1943 года полностью овладели Киевом — крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом вражеской обороны на правом берегу Днепра. Освобождению города и спасению его древнейших исторических памятников во многом способствовал глубокий обходный маневр 3-й гвардейской танковой армии генерала П. С. Рыбалко и других подвижных соединений фронта. Они перерезали не только шоссе Киев — Житомир, но и другие дороги, ведущие на запад. Для киевской группировки врага создалась угроза полного окружения. Противник начал поспешно отступать в юго-западном направлении.

6 ноября в 5 часов утра Военный совет фронта направил в Ставку донесение, в котором говорилось: "Город Киев полностью очищен от немецких оккупантов. Войска 1-го Украинского фронта продолжают выполнение поставленной задачи".

В то же утро мы с генералом армии Н. Ф. Ватутиным выехали в Киев. Николай Федорович много лет жил и работал в этом городе и помнил столицу Украины во всей ее довоенной красе. Теперь он с душевной болью молча глядел на пожарища и руины, на разрушенный Крещатик и обуглившиеся стены Дома обороны, на охваченный огнем университет. Наконец он нарушил молчание и гневно произнес:

— Что они, проклятые варвары, сделали с тобой, страдалец-Киев! За одно только это злодейство они заслуживают самой жестокой кары. — Обернувшись ко мне, добавил: — Пусть политуправление примет меры к тому, чтобы фронтовая печать, наши агитаторы рассказали бойцам о преступлениях фашистов в Киеве.

Гитлеровцы нанесли городу громадный ущерб. За два года своего хозяйничанья они разрушили 800 предприятий, 140 школ, 940 зданий государственных и общественных организаций, дворцов культуры и клубов. Перед своим отступлением оккупанты решили взорвать, сжечь, уничтожить и все остальные здания, стереть с лица земли украинскую столицу. Но стремительное наступление советских войск нарушило этот подлый замысел. Город был спасен.

В первые часы освобождения Киева, когда туда только что вошли части Красной Армии, город произвел на нас удручающее впечатление. Его улицы были полупустыми: фашисты угнали в лагеря и на каторгу значительную часть населения. Преследуя врага и перерезая ему пути отхода, наши войска вызволили из неволи многих киевлян, и уже во второй половине дня жители начали возвращаться в родные дома. Киев с каждым часом становился многолюднее, оживленнее.

Изможденный, оборванный старик подошел к нам и горько заплакал. Сбивчиво и торопливо он поведал нам об ужасах фашистской оккупации.

— А как дальше будет, не вернется фашист? — спросил он.

Николай Федорович твердо ответил:

— Не вернется, не пустим, погоним дальше. Русские прусских всегда бивали. А с гитлеровцами у нас особый счет. Гром военный прогрохочет и над Берлином.

На площадях, где мы останавливались, вокруг машины командующего собирались местные жители, воины, и порой стихийно возникали короткие митинги. Узнав, что войсками 1-го Украинского фронта, освободившего столицу УССР, командует бывший начальник штаба Киевского особого военного округа генерал Н. Ф. Ватутин, люди оживлялись, слышались радостные возгласы и аплодисменты.

А Николай Федорович смущенно улыбался и жестами показывал на бойцов как на главных виновников торжества и творцов победы. Киевляне выражали благодарность родной ленинской партии и героической армии за освобождение от фашистского ига, за спасение их столицы.

Выдающуюся роль в разгроме врага сыграла наша славная Коммунистическая партия — партия Ленина. В самые тяжелые минуты войны, как и в дни побед, советские люди шли на бой с врагом, вдохновленные великими идеями социалистического патриотизма, который воспитала в каждом из нас Коммунистическая партия.

В боях за Киев, за освобождение Украины коммунисты были душой советских войск. Они находились в первых рядах борцов против фашизма на фронте, в подполье и в тылу. В войсках фронта 25 тысяч воинов вступили в партию только в дни подготовки к штурму города. Политические работники, партийные и комсомольские организации вели большую организаторскую и идеологическую работу в войсках, поднимали их боевой дух, вселяли уверенность в нашей победе над фашистскими захватчиками.

Политработа в войсках была тем могучим оружием партии, которое умножало ударную силу армии и способствовало достижению победы.

День 6 ноября 1943 года, когда наши войска освободили столицу Советской Украины, был насыщен многими событиями. Но задерживаться в Киеве нам не пришлось. Во второй половине дня мне потребовалось выехать в 3-ю гвардейскую танковую армию, которая совместно с 38-й развивала наступление в юго-западном направлении. По дороге на Фастов в одной из крестьянских хат-мазанок разыскал генерала П. С. Рыбалко и члена Военного совета армии генерала С. И. Мельникова. Едва успел я поздороваться с ними, как Семен Иванович пригласил меня в соседнюю комнату, где связист настраивал радиоприемник на московскую волну. И вот диктор торжественно читает приказ Верховного Главнокомандующего об освобождении Киева войсками 1-го Украинского фронта. Собравшиеся у приемника с огромным волнением внимали словам приказа: "Со взятием Киева нашими войсками захвачен… наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины.

В боях за освобождение города Киева отличились войска генерал-полковника Москаленко, генерал-лейтенанта Черняховского, танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко, летчики генерал-лейтенанта авиации Красовского и артиллеристы генерал-майора артиллерии Королькова".

Свыше 60 отличившимся соединениям и частям, в том числе 6-му и 7-му гвардейским танковым корпусам 3-й гвардейской танковой армии, присваивалось почетное наименование Киевских. За успешные боевые действия многие соединения были награждены орденами Красного Знамени, а 1-ю отдельную чехословацкую бригаду Советское правительство отметило орденом Суворова II степени.

Уместно будет сказать, что с 12 октября по 7 ноября 1943 года в войсках фронта было вручено 17479 орденов и медалей. Родина увенчала высоким званием Героя Советского Союза более 660 солдат, сержантов, офицеров и генералов.

Москва салютовала войскам, освободившим Киев, двадцатью четырьмя артиллерийскими залпами из трехсот двадцати четырех орудий. Это был самый крупный салют со времени учреждения такого почетного ритуала.

Когда в радиоприемнике стих грохот московского торжественного салюта, генерал П. С. Рыбалко, прислушавшись к гулу усиливающегося в Фастове боя, сказал:

— А наш боевой салют продолжается!

6 ноября 7-й гвардейский танковый корпус овладел Васильковом. При этом отличились 23~я гвардейская мотострелковая (командир полковник А. А. Головачев), 55-я (командир подполковник Д. А. Драгунский) и 56-я (командир подполковник Т. Ф. Малик) гвардейские танковые бригады. Затем корпус успешно продолжал боевые действия. Бросок танкистов был так стремителен, что на одном из вражеских аэродромов гвардейцы захватили десять немецких исправных самолетов. Развивал наступление и 6-й гвардейский танковый корпус.

91-я отдельная танковая бригада, возглавляемая энергичным и мужественным полковником И. И. Якубовским, к 18 часам 6 ноября достигла Фастова, являвшегося крупным узлом железных дорог и важным опорным пунктом обороны противника, и ворвалась на окраину города. О полковнике Иване Игнатьевиче Якубовском, впоследствии Маршале Советского Союза, уже тогда шла молва как о бесстрашном, искусном командире. Возглавляемая им 91-я отдельная танковая бригада прославилась во многих боях Отечественной войны, в том числе и в легендарной битве на Волге.

Авангардный батальон капитана В. С. Гусева, что первым ворвался на восточную окраину Фастова, был поддержан боевыми действиями других подразделений бригады И. И. Якубовского. Танковый батальон майора П. В. Лусты совместно с автоматчиками батальона X. Г. Мустафаева совершил обходный маневр и, атаковав Фастов с севера, ворвался на железнодорожную станцию, разгромил стоявшие там вражеские эшелоны.

Успех передового отряда армии был развит частями 6-го гвардейского Киевского танкового корпуса. В ночь на 7 ноября в Фастове, оборонявшемся довольно крупными силами противника, продолжались ожесточенные бои.

Овладев железнодорожным узлом и городом Фастов, наши танкисты захватили большие трофеи. На станции находились также и эшелоны с оборудованием киевских предприятий, которые оккупанты намеревались вывезти в Германию. По распоряжению Военного совета фронта это драгоценное оборудование было немедленно возвращено его истинным владельцам — государственным заводам и фабрикам Киева.

Кроме 91-й отдельной танковой бригады в боях за овладение этим важным опорным пунктом обороны противника на юго-западном направлении отличились части 6-го гвардейского танкового корпуса: 51-я гвардейская танковая бригада подполковника М. С. Новохатько, 52-я гвардейская танковая бригада подполковника М. Л. Плеско, которого сменил подполковник В. Г. Гусев, 53-я гвардейская танковая бригада полковника В. С. Архипова, а также 22-я гвардейская мотострелковая бригада полковника Н. Л. Михайлова. Танкисты, освободившие Фастов 7 ноября, порадовали Родину замечательным боевым подарком.

За мужество, проявленное в боях с немецко-фашистскими войсками, И. И. Якубовский, П. В. Луста, X. Г. Мустафаев, А. И. Фофанов, а также механик-водитель 344-го танкового батальона П. А. Конев получили звание Героя Советского Союза. Многие солдаты и офицеры были награждены орденами и медалями.

Войска 1-го Украинского фронта наращивали боевые усилия. На Житомир стремительно продвигался 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. К. Баранова. Оторвавшись от пехоты, конники шли по тылам врага, перерезая его коммуникации, громя штабы и захватывая пленных.

Успешно развивал наступление на Паволочь 7-й гвардейский танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии. Командир разведвзвода А. Серажимов из 55-й гвардейской танковой бригады захватил пленных. Они сообщили важные сведения о том, что из Франции, с побережья Ла-Манша, под Фастов и Белую Церковь переброшена полностью укомплектованная 25-я немецкая танковая дивизия. Мотопехотные подразделения этого соединения, ничего не подозревая, двигались по шоссе походной колонной к Фастову. А параллельно, по грунтовой дороге, углублялись в тыл врага наши гвардейцы-танкисты. Отправив командиру корпуса донесение о показаниях пленных и о сложившейся обстановке, командир 55-й гвардейской танковой бригады гвардии подполковник Д. А. Драгунский внезапно атаковал врага. Гвардейцы расстреливали гитлеровцев в упор, давили их гусеницами боевых машин, таранили вражеские бронетранспортеры и разбивали грузовики. В стане противника, понесшего огромные потери в живой силе и технике, вспыхнула паника. Но это было лишь началом разгрома. Вступившие в бой главные силы 7-го гвардейского танкового корпуса и сражавшиеся в районе Фастова части 6-го гвардейского танкового корпуса нанесли гитлеровцам сокрушительный удар. Наши войска разгромили новое резервное соединение врага, переброшенное с Западного театра военных действий.

В связи с этим небезынтересны признания фашистского генерала Ф. Меллентина. Вот как он описывает бесславный конец 25-й немецкой танковой дивизии под Фастовом: "Днем 7 ноября передовой отряд 146-го мотострелкового полка встретил южнее Фастова русские танки Т-34 и обратился в паническое бегство, В страшном беспорядке эти необстрелянные части бежали… им с большим трудом удалось оторваться от русских, уничтоживших почти весь их транспорт… 25-я танковая дивизия понесла настолько тяжелые потери в личном составе и технике, что в течение нескольких недель не могла использоваться ни в каких наступательных действиях"{15}.

Но обстановка на этом участке по-прежнему оставалась напряженной. Наша разведка обнаружила крупные колонны немецко-фашистских войск, продвигавшихся в общем направлении на Фастов. Противник концентрировал свои силы также и в районе Белой Церкви. Все это свидетельствовало о том, что гитлеровцы готовят контрудар, намереваются срезать киевский клин.

Исключительно ожесточенный характер приняли бои за Фастов. Войска 3-й гвардейской танковой армии стойко защищали отвоеванный город. В боях применялись подвижные танковые заслоны. Наши экипажи уничтожали врага из засад, укрывая и маскируя боевые машины в окопах полного профиля. Сочетая огонь и маневр, воины наносили гитлеровцам огромный урон и стойко удерживали завоеванные рубежи.

Во время напряженных боев под Фастовом мы с членом Военного совета 3-й гвардейской танковой армии генералом С. И. Мельниковым прибыли на наблюдательный пункт одной из частей. С НП хорошо просматривалась высота 225,5, ставшая неприступной для танков и пехоты врага. В районе этой высоты огневые позиции занимала первая батарея 386-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка, которой командовал коммунист младший лейтенант И. С. Пухов. Когда утром к Фастову ринулись поддержанные фашистской авиацией вражеские «тигры», расчеты батареи Пухова встретили противника уничтожающим огнем.

Гитлеровцы, не считаясь с потерями, лезли напролом. В критический момент боя внезапно смолкло одно орудие. Из строя выбыли наводчик и командир расчета. Тогда находившийся поблизости младший лейтенант Иван Пухов бросился к замолчавшему орудию. «Тигр» уже рядом. Еще секунда, другая — и он сомнет пушку. Но офицер успел дослать снаряд и навести орудие. Грянул выстрел вражеский танк вспыхнул. Затем отважный артиллерист подбил еще одну приближавшуюся вражескую машину. Всего батарея И. С. Пухова уничтожила на подступах к высоте восемь фашистских танков. Противник отступил.

Стрелковые соединения 38-й армии, выдвинувшиеся в район Фастова, помогли танкистам и артиллеристам более прочно закрепиться на завоеванных рубежах. Однако Военный совет фронта тревожило положение, сложившееся на левом крыле фронта. Неутешительное донесение поступило от командира 5-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Г. Кравченко. Его части и соединения (20, 21, 22-я гвардейские танковые и 6-я гвардейская мотострелковая бригады, 48-й гвардейский тяжелый танковый и 4-й гвардейский артиллерийский полки), наступая с 6 по 11 ноября в направлении Васильков, Гребенки, Белая Церковь и в районе Германовка, Красное, Гребенки, Сливонки, подверглись атакам превосходящих танковых сил врага.

Николай Федорович Ватутин попросил меня поехать к генералу А. Г. Кравченко. Погода выдалась прескверная. Все кругом заволокло туманом. Шофер И. В. Гойчик с неимоверным трудом вел машину по раскисшим от дождя проселочным дорогам. Возле маленького мостика машина забуксовала. Водитель выскочил из кабины и, наломав охапку ветвей, бросил ее под колеса. Машина вырвалась наконец из трясины.

Под вечер мы добрались до деревни Кодаки, где находился штаб 5-го гвардейского танкового корпуса. В хате было сильно накурено, сизая табачная завеса застилала трепетный свет каганца. Генерал А. Г Кравченко поднялся из-за стола и доложил, что поставленную перед корпусом задачу до сих пор выполнить не удалось. Противник вводит все новые силы, натиск его нарастает.

О трудной обстановке, сложившейся на этом участке, я уже знал и поэтому коротко спросил:

— А отвоеванное удержите? Учтите, что от вашей стойкости во многом зависит и судьба Киева.

— Будем драться как положено и стоять насмерть! — заявил Андрей Григорьевич.

Так он сказал не ради красного словца. Начальник политотдела корпуса полковник И. Н. Плотников в беседе со мной сообщил, что командиры, политработники и весь личный состав частей настойчиво добивались успешного исхода боя, проявляя твердость, решительность и непреклонную волю к победе. Он высоко отозвался о боевых качествах командиров бригад С. Ф. Шутова и К. И. Овчаренко, политработников М. Ф. Молярова, Г. С. Полукарова, Н. П. Молоканова и других. В этих боях танкисты проявляли массовый героизм.

К разговору присоединился генерал А. Г. Кравченко. Он рассказал, что буквально накануне моего приезда гвардии капитан Д. А. Чумаченко уничтожил в бою минометную батарею врага и проутюжил позиции, занимаемые фашистской пехотой. Но замаскированная в засаде немецкая пушка подожгла его танк. Однако и тогда боевая машина не остановилась. Выполняя приказ командира, механик-водитель Николай Нечитаев на предельной скорости повел танк в последнюю атаку. Смяв злополучную противотанковую пушку гитлеровцев и расстреливая метавшихся по деревне фашистских автоматчиков, пылающая машина прорвалась к своим. Из прокопченной тридцатьчетверки с трудом выбрались раненые и обгоревшие танкисты во главе с гвардии капитаном Дмитрием Чумаченко.

Мужественно и стойко сражались с превосходящими силами гитлеровцев подразделения 21-й и 22-й гвардейских танковых бригад и других частей 5-го гвардейского танкового корпуса.

— Многие наши люди погибли в последних боях, — покачав головой, горестно произнес Андрей Григорьевич. — На днях мы потеряли командира бригады Кузьму Ивановича Овчаренко. Этот храбрый и заслуженный офицер воевал с белофиннами, сражался на Волге, был на Курской дуге и под Киевом. Не стало и начальника политотдела танковой бригады Георгия Степановича Полукарова.

Генерал сумрачно задумался, потом, вздохнув, добавил:

— Да, утраты большие, тяжелые. Особенно в двадцать первой гвардейской танковой бригаде, принявшей на себя главный удар превосходящих сил врага.

Я внимательно посмотрел на Андрея Григорьевича и заметил, что он очень устал. Лицо его почернело от бессонницы, глаза ввалились. На войне А. Г. Кравченко не щадил себя. Еще в 1941 году генерал-лейтенант танковых войск П. В. Волох так охарактеризовал этого замечательного танкиста: "Решительный, волевой командир, умеет личным примером воодушевить подчиненных".

Вместе с Кравченко и Плотниковым мы побывали в некоторых частях, которые вели напряженные бои, и я убедился, как появление командира корпуса поднимало дух и стойкость танкистов, вселяло в них уверенность в боевом успехе. Там, где крайне необходимо, он помогал своим резервом, хотя его почти не было. Несмотря на трудное положение, танкисты стойко обороняли рубежи, прикрывая с юга левый фланг наших войск и Киев.

Возвращаясь из 5-го гвардейского танкового корпуса в штаб фронта, я по пути заехал к командующему 3-й гвардейской танковой армией генералу П. С. Рыбалко.

— Что нового, Павел Семенович? — спросил я.

— Новые немецкие дивизии, — невесело пошутил командарм, — и преимущественно танковые. К сожалению, это обстоятельство в штабе фронта во внимание не принимается…

Рыбалко раскрыл папку с документами и, отыскав нужный листок, протянул его мне:

— Прочитай, пожалуйста, Константин Васильевич.

Я начал читать: "10 ноября 1943 года. Лично тов. Рыбалко. 1. Противник вывел: в районе южнее Фастова — 25-ю тд; в районе Гребенки, Винницкие Ставы — тд. «Рейх» (по вашему донесению, 6-ю тд), начал выводить с букринского плацдарма 3-ю тд. Одна ее рация вчера к вечеру отмечена в Кагарлыке. Других частей противника против вас пока не отмечается".

Обратив мое внимание на последнюю фразу, Рыбалко воскликнул:

— Как же так других частей не отмечается? Ведь кроме двадцать пятой немецкой танковой дивизии, переброшенной на наш участок из Франции, к Фастову выдвигается, как показали пленные, танковая дивизия СС "Адольф Гитлер". Мы послали в штаб фронта донесение, но просим и вас, Константин Васильевич, проинформировать командующего, что противник сосредоточивает большие силы. Дело пахнет не усиливающимися сейчас контратаками, а мощным и нарастающим контрударом с далеко идущими целями.

Я продолжал читать документ: "Намерения противника, видимо, сводятся к тому, что он хочет захватить ж.-д. узел Фастов, который для него имеет исключительное значение.

2. Все войска севернее Вас продолжают наступление, захватывая много трофеев.

3. Не приостанавливая наступления Пухова, Черняховского и Москаленко, я решил в самое короткое время разбить противника в районе Фастов, Белая Церковь и во что бы то ни стало сдвинуть вперед Жмаченко и Трофименко (речь идет о 40-й и 27-й армиях, находившихся в то время на букринском плацдарме. — К. К.).

…Вы же в районе Фастова пока возложенные на Вас задачи не выполнили и тем ухудшили наше общее положение. Поэтому я торопил Москаленко с выходом в район Фастова…

Ваша задача с утра 11.11.43 г. возобновить стремительное наступление на Казатин, который прочно занять не позднее 13–14 ноября. Это я Вам подтвержу директивой.

Занятый Вами район Попельня, Паволочь удерживать и вести разведку теперь же дальше…

При действиях на Казатин требую решительности и стремительности, иначе Вас уже значительно обогнала пехота… Н. Ватутин".

— Недочеты у нас, разумеется, есть, — глухо произнес генерал Рыбалко, и мы заслуживаем суровой критики. Но зачем танкистов бросать на Казатин, когда при этом можно и Фастов потерять. И где, наконец, та самая пехота, которая якобы обогнала нас?! В район Фастова подходят стрелковые и артиллерийские части тридцать восьмой армии, но обогнать нас они пока не успели. Да и противник не пускает!..

Вернувшись на командный пункт фронта, переместившийся к тому времени на дачи Пуща-Водица, я поспешил проинформировать генерала Н. Ф. Ватутина о создавшемся положении под Фастовом и Белой Церковью.

— Какие новости привез? — еще в дверях нетерпеливо спросил меня Николай Федорович.

— К сожалению, хороших новостей нет.

— Знаю, — нахмурясь, произнес Ватутин. — В донесениях о многих неприятностях уже сообщено. Но правдивый рассказ очевидца подчас дополняет донесения такими данными, которые не всегда укладываются в строки документа.

Командующий войсками фронта и начальник штаба С. П. Иванов выслушали мою информацию о тяжелых боях под Фастовом и Белой Церковью. Николай Федорович сказал, что у него возникали серьезные опасения насчет наших возможностей на этом направлении, но он все же надеялся, что наступающие войска фронта смогут продвинуться вперед и если не овладеть Казатином, то все же улучшить положение.

Ставка Верховного Главнокомандования, пристально следившая за ходом Киевской операции, объективно оценила обстановку, сложившуюся на 11 ноября. В директиве от 12 ноября 1943 года Ставка предупредила командующего фронтом, что противник сосредоточивает в районе Фастов, Триполье танковую группировку, собирает силы для удара в направлении Фастов, Киев. Учитывая это обстоятельство, Ставка Верховного Главнокомандования приказала 1-му Украинскому фронту "своим центром временно приостановить продвижение на запад, всемерно усилить левое крыло 38-й армии на фронте Фастов, Триполье артиллерией, танками и инженерными частями и ни в коем случае не допустить здесь прорыва противника".

Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб напомнили нам о важном принципе советского военного искусства, заключающемся в том, что всякое огульное продвижение вперед без учета соотношения сил и изменившейся боевой обстановки, без закрепления достигнутых успехов может привести к нежелательным последствиям.

Командующий и Военный совет фронта приняли меры по усилению наших войск в районе Фастов, Триполье. С букринского плацдарма были выведены некоторые дивизии 40-й и 27-й армий, а также некомплектные 8-й гвардейский и 10-й танковые корпуса. Все эти соединения были направлены на прикрытие Киева с юга.

Генерал армии Н. Ф. Ватутин обладал хорошим качеством самокритично оценивать свою деятельность. Изучив информацию, присланную из армий, он еще раз проанализировал сложную оперативную обстановку и принял правильное решение. Вызвав к прямому проводу генерала П. С. Рыбалко, он приказал ему временно приостановить наступление танкистов на Казатин. Отражая сильнейший натиск врага в районе Фастов, Белая Церковь и Триполье, советские войска закреплялись на достигнутых рубежах.

А достигнуто было немало. 1-й Украинский фронт, освободив Киев, за десять дней наступления продвинулся вперед на 150 километров, создав на Правобережной Украине плацдарм стратегического значения, общая площадь которого достигала 60 тысяч квадратных километров.

В один из ноябрьских дней 1943 года в Киеве состоялся массовый митинг трудящихся, посвященный освобождению столицы Советской Украины от немецко-фашистских захватчиков. Надо заметить, что митинги в освобожденных городах и крупных населенных пунктах и беседы в селах и деревнях являлись хорошей традицией и прочно вошли в практику. Эта массовая форма политработы давала возможность рассказать освобожденному населению о героической борьбе армии и народа с фашистскими захватчиками, вселить веру в нашу окончательную победу над ненавистным врагом, воодушевить массы на самоотверженный труд по восстановлению разрушенного войной народного хозяйства, на всемерную помощь фронту.

С большим подъемом проходил 40-тысячный митинг киевлян. Несмотря на ненастную погоду, собравшиеся возле памятника Тарасу Шевченко жители восторженно приветствовали героев Киевской битвы. Военный совет фронта принял меры по обеспечению безопасности такого многолюдного собрания: на подступах к городу непрерывно патрулировали летчики-истребители из 2-й воздушной армии.

Затаив дыхание, слушали люди выступления командующего войсками фронта генерала армии Н. Ф. Ватутина, представителя Ставки Верховного Главнокомандования Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, рабочего завода "Ленинская кузница" Е. А. Грачева, писателя Миколы Бажана и других.

Все выступления были пронизаны мыслью: фашизм будет разбит, и победит наше правое дело, страна будет освобождена, и партия Ленина сделает все для того, чтобы быстрее залечить тяжелые раны войны, сделать страну процветающей и счастливой.

Высоко оценив отвагу, мужество и ратное умение бойцов, командиров и политработников киевских дивизий и всех войск 1-го Украинского фронта, трудящиеся столицы УССР поклялись всемерно крепить единство армии и народа.

Свидетелем волнующих событий довелось мне быть и три десятилетия спустя, в ноябрьские дни 1973 года, когда Киев отмечал 30~ю годовщину освобождения города от фашистских захватчиков. Во Дворце культуры «Октябрьский» состоялось торжественное собрание представителей трудящихся города-героя и области, воинов Киевского гарнизона. Член Политбюро ЦК КПСС, Первый секретарь Центрального Комитета Компартии Украины В. В. Щербицкий сердечно поздравил киевлян, всех трудящихся республики с знаменательным юбилеем и пожелал им славных побед на трудовом фронте.

Перед собравшимися выступили Маршал Советского Союза К. С. Москаленко и другие участники освобождения Киева. Бывший командир пулеметного взвода 1-й отдельной чехословацкой бригады Ладислав Килиан огласил приветствие генерала Людвика Свободы.

На юбилейных торжествах присутствовало много ветеранов, хорошо знакомых мне по 1-му Украинскому фронту. Среди них были Герой Социалистического Труда генерал-полковник технических войск в отставке П. А. Кабанов, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант танковых войск в отставке 3. К. Слюсаренко, Герои Советского Союза генералы С. С. Мартиросян, Т. Ф. Уманский, полковник М. К. Пилипенко, бывший санинструктор 835-го стрелкового полка Герой Советского Союза М. 3. Щербаченко и другие.

В парке Вечной славы мы вместе с Маршалом Советского Союза К. С. Москаленко и другими ветеранами возложили от имени Министерства обороны СССР венок на могилу Неизвестного солдата, а затем направились к памятнику генералу армии Н. Ф. Ватутину, возложили цветы и почтили светлую память талантливого военачальника, дорогого и близкого нам человека.

Побывали мы на местах былых сражений, в том числе и в Ново-Петровцах, где в свое время находился командно-наблюдательный пункт 1-го Украинского фронта. Теперь там сооружен памятник-музей воинам-освободителям Киева и на мраморных плитах высечены наименования частей, отличившихся в Киевской наступательной операции. Бережно сохраняются и фронтовые блиндажи. Мы с удовлетворением узнали, что совхоз в Ново-Петровцах носит славное имя генерала армии Н. Ф. Ватутина.

К исходу первой декады ноября 1943 года у нас сложилась довольно своеобразная обстановка. На левом крыле фронта в районе Фастова наши части отражали сильный натиск танковых дивизий противника, а войска правого крыла по-прежнему продвигались вперед. Сломив сопротивление врага на житомирском направлении, 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. К. Баранова во взаимодействии с 23-м стрелковым корпусом 38-й армии с ходу форсировал реку Тетерев, овладел Коростыневом и ворвался в Житомир.

В результате упорных боев к 17 часам 12 ноября наши войска освободили крупный областной центр Украины и важный узел железных и шоссейных дорог город Житомир. При этом было захвачено много вражеских автомашин, орудий, крупные склады боеприпасов, горючего, продовольствия и другие трофеи.

Успешно наступала и 13-я армия, еще ранее форсировавшая Припять. На коростеньском направлении развивала наступление 60-я армия.

Перебросив из Франции, Италии и других стран Западной Европы, а также с соседних участков советско-германского фронта немало дивизий, особенно танковых, немецко-фашистское командование предприняло мощное контрнаступление, намереваясь ликвидировать киевский плацдарм и восстановить свои прежние рубежи по берегу Днепра.

Обо всех изменениях в сложной обстановке командующий и штаб 1-го Украинского фронта докладывали в Ставку Верховного Главнокомандования. Но в одном из донесений по вине работников штаба оказались неточные данные об оперативной обстановке в районе Фастов, Гребенка, Брусилов, за что Верховный Главнокомандующий строго наказал некоторых руководящих работников фронта.

Из этого сурового урока командующий и Военный совет, штаб и политуправление фронта сделали надлежащий вывод. Собрав руководящий состав, Николай Федорович Ватутин сказал:

— На войне более чем где-либо нужна правда. Любая неточность, приукрашивание действительности могут привести к тяжелым последствиям. В большом и малом мы должны быть объективны, точны, правдивы. Прежде чем сообщать о взятии того или иного населенного пункта, надо хорошо в этом убедиться, все точно узнать, а потом уж доносить. Победы нужны не на бумаге, а в действительности, и никак нельзя вначале доносить, а потом уж уточнять. Любая недостоверность должна быть исключена из нашей боевой деятельности.

Военный совет фронта обязал военные советы армий, командиров всех степеней и политорганы использовать все средства для повышения боеспособности частей и морального духа воинов, приложить все силы к регулярной доставке в войска первой линии боеприпасов, горючего и продовольствия, а также ускорению ремонта танков, артиллерийских орудий и другой техники.

Нас очень беспокоили потери в личном составе, а также уменьшение численности коммунистов и комсомольцев. В ходе длительного наступления и тяжелых оборонительных боев на киевском направлении некоторые первичные и низовые партийные и комсомольские организации стали малочисленными. Чтобы восполнить потери, пришлось изыскивать резервы непосредственно в ходе операции, даже прибегнуть к своеобразной мобилизации членов ВКП(б) перебросить значительную их часть из тыловых учреждений в полки, сражавшиеся на главных участках и направлениях.

Перед коммунистами, посланными в войска первой линии, политорганы ставили задачу личными действиями показывать воинам пример успешного выполнения приказов командования. В одном из ноябрьских номеров фронтовая газета "За честь Родины" напечатала напутственные слова В. И. Ленина: "Для тех, кто отправляется на фронт, как представители рабочих и крестьян, выбора быть не может. Их лозунг должен быть — смерть или победа. Каждый из вас должен уметь подойти к самым отсталым, самым неразвитым красноармейцам, чтобы самым понятным языком, с точки зрения человека трудящегося, объяснить положение, помочь им в трудную минуту, устранить всякое колебание, научить их бороться…"

Иногда спрашивают: считать ли личный пример в бою политработой? Конечно, да! И притом самой массовой и действенной политработой, когда слова подкрепляются воодушевляющими боевыми делами. Личный пример коммуниста и комсомольца — это одна из сильных форм проявления твердости, несокрушимой воли партии в борьбе с врагами, одна из самых убедительных форм агитации в бою.

Когда под Фастовом противник ввел в действие свежие резервные соединения и предпринял мощный танковый контрудар, среди наших войск имели место отдельные случаи недостаточной стойкости. В трудные, а подчас и критические моменты боя командиры и политработники делали все возможное, чтобы помочь солдатам преодолеть колебания, укрепить уверенность в своих силах и отстоять завоеванные рубежи. Войска левого крыла фронта с честью выполнили труднейшую задачу, отразив в районе Фастова все атаки превосходящих сил врага.

Войска центра, руководствуясь директивой Ставки от 12 ноября 1943 года, приостановили наступление и поспешно закреплялись на местности, сдерживая натиск гитлеровцев. Не добившись успеха под Фастовом, немецко-фашистское командование сосредоточило в районах Корнина и Ходоркова крупную танковую группировку и 13 ноября нанесло мощный контрудар.

Противник бешено рвался к Брусилову, стремясь выйти на шоссе Киев Житомир, чтобы разрушить эту важную коммуникацию, а затем расчленить наши войска, отрезать житомирскую группировку. Развернулось ожесточенное сражение. Сотни фашистских танков атаковали наши позиции. С новой силой прозвучали призывы: "Ни шагу назад! Отстоим родной Киев!", "Не отдадим фашистам ни пяди родной земли! Стоять насмерть!", "Будьте стойкими и непоколебимыми! Не дадим врагу прорваться к Днепру!" Вся деятельность командиров и политорганов была подчинена этой боевой задаче.

Победа в бою во многом зависит от умелого и твердого руководства. Наша пропаганда и агитация были направлены на то, чтобы внушить каждому воину, что боевой приказ командира — железный закон. Он должен быть выполнен, несмотря ни на какие трудности. В сложной боевой обстановке политработа не прекращалась, а лишь принимала иные формы. Коммунисты и комсомольцы, выполняя данные им поручения, информировали воинов о ратных успехах, ободряли их, воодушевляли словом и личным примером.

В одной из частей 60-й армии мне показали гильзу противотанкового патрона с вложенной в нее листовкой. На квадратике бумаги цветным карандашом было написано: "Боец Соболев первым ворвался в расположение противника и увлек за собой товарищей. При контратаке фашистских танков и пехоты рядовой Соболев проявил стойкость и защитил свой окоп, уничтожив шесть гитлеровцев. Враг не прошел". В приписке говорилось: "Товарищ, вложи снова листовку в гильзу и перебрось к соседу".

Командование наградило бойца орденом Красной Звезды.

При отражении контрнаступления врага, особенно в борьбе с танками, большую роль сыграли артиллерийско-противотанковые резервы и подвижные отряды заграждения. По всему фронту гремела слава о героических делах воинов 32-й гвардейской отдельной истребительно-противотанковой артиллерийской бригады РГК, которой командовал энергичный 27-летний полковник И. В. Купин, считавшийся одним из лучших командиров истребительно-противотанковой артиллерии.

Мне хорошо знакома эта бригада, прошедшая в составе фронта боевой путь от Дона до Вислы. Личный состав ее мужественно сражался под Касторной, Старым Осколом, Белгородом, Харьковом, Богодуховом, Ахтыркой, Тростянцом, участвовал в освобождении городов Ромны, Лохвица, Пирятин, Яготин, Переяслав и отличился в боях на букринском плацдарме.

Мне не раз приходилось видеть эту бригаду в бою. Ее воины обладали такими замечательными качествами, как хладнокровие, точность, мастерство. Они всегда подпускали танки противника поближе, чтобы бить их наверняка.

— Артиллерист, истребитель танков, — говорил мне полковник Купин, должен обладать быстротой реакции, большой волей, самообладанием, всегда быть уверенным в самом себе и в боевой технике, в силе и безотказности противотанковой артиллерии.

К моменту Киевской операции на счету артбригады уже имелось около 200 подбитых танков врага. Из-под Фастова вместе с другими частями она была переброшена в район Житомирского шоссе, на направление главного удара противника. Иптаповцы не пропустили неприятеля, подожгли и уничтожили десятки его танков.

В этом соединении сражалось немало замечательных людей. Заместителем командира бригады являлся сын легендарного героя гражданской войны подполковник Александр Васильевич Чапаев, проявлявший в боях стойкость, отвагу, готовность к самопожертвованию. Командирами полков были опытные и мужественные подполковники В. И. Литвиненко и В. В. Ковин.

Защищая подступы к столице Советской Украины — Киеву, воины проявляли поистине массовый героизм. Приведу один из многочисленных примеров. Встав ночью в засаду, танковый экипаж младшего лейтенанта Василия Ермолаева встретил врага уничтожающим огнем. Запылали три немецких танка. Первая атака была отбита.

Но вот после сильного артиллерийского обстрела на наши позиции вновь двинулось несколько десятков танков противника. Под прикрытием брони шли гитлеровские автоматчики. Ожесточение боя нарастало. Башенный стрелок доложил командиру экипажа Ермолаеву, что у него остался всего лишь один подкалиберный снаряд, остальные — осколочные.

Последний бронебойный снаряд точно послан в цель… Головной танк врага вспыхнул, но другие продолжали наступать. Один из «тигров» почти в упор выстрелил по нашей тридцатьчетверке и поджег ее. Враги ликовали, считая, что последний очаг сопротивления подавлен и путь открыт. Однако они просчитались. Пылающая советская машина вдруг стремительно рванулась наперерез «тигру» и пошла на таран…

Ценой своей жизни самоотверженные танкисты преградили фашистам путь к столице Украины. Указом Президиума Верховного совета СССР командиру танка младшему лейтенанту Василию Антоновичу Ермолаев и механику-водителю сержанту Андрею Александровичу Тимофееву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Приказом Министра обороны СССР два славных героя-кантемировца навечно зачислены в списки родной части.

В дни тяжелых оборонительных боев случалось, что некоторые подразделения ослабляли меры охранения, нарушали взаимодействие с соседями, не проявляли необходимой стойкости при обороне своих позиций. В результате противник вновь захватил Житомир и Радомышль.

За сдачу противнику этих городов Военному совету 1-го Украинского фронта крепко досталось от Ставки Верховного Главнокомандования. Она решительно потребовала улучшения управления войсками.

На совещании руководящих работников фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин подробно проанализировал причины оставления нашими войсками Житомира и Радомышля. Он подчеркнул, что главной причиной была беспечность, зазнайство, ослабление бдительности и боевой готовности. Николай Федорович напомнил военачальникам, что надо постоянно и твердо управлять войсками, изучать противника, внимательно присматриваться к его поведению, улучшать наземную и воздушную разведку, бдительно следить за противостоящей вражеской группировкой, чтобы снова не оказаться застигнутыми врасплох. Военный совет также обсудил этот вопрос.

Штаб фронта пристально следил за группировкой противника и ее поведением. Н. Ф. Ватутин не раз говорил начальнику разведотдела генералу И. В. Виноградову:

— Я должен точно знать, куда Манштейн бросит свои танки, куда нацелит главный удар. Важно уловить момент и успеть подтянуть артиллерию на угрожаемое направление, создать неодолимый противотанковый барьер.

Вражеская разведка тоже проявляла повышенную активность, пытаясь нащупать слабые места в нашей обороне. Однажды ночью в полосе фронта и наших ближних тылах высадились три группы немецких агентов-парашютистов, одетых в красноармейскую форму и имевших фиктивные документы советских военнослужащих. Органы контрразведки задержали и обезвредили шпионов. Но сам факт активизации гитлеровской разведки не мог не насторожить нас. Надо было еще раз обратить внимание командиров и политорганов на вопросы бдительности и сохранения военной тайны, укрепления дисциплины и порядка, повышения боеготовности войск.

В ноябре Военный совет доложил в Ставку, что перед 1-м Украинским фронтом действует, как это установлено всеми видами разведки, 31 дивизия противника, в том числе 10 танковых. В донесении предположительно указывалось, что главный удар противник, видимо, будет наносить 10–12 дивизиями из района Житомира вдоль шоссе Житомир — Киев. Вспомогательный удар ожидается вдоль шоссе Белая Церковь — Киев.

Как и предполагалось, ударный кулак танковых дивизий врага обрушился на наши части, оборонявшиеся в районе Житомирского шоссе. Не считаясь с потерями, противник рвался к Киеву. Пленные сообщали, что после захвата фашистскими войсками Житомира Гитлер приказал всемерно развивать успех и во что бы то ни стало овладеть Киевом. Неприятель по-прежнему ставил перед собой цель ликвидировать наш стратегический киевский плацдарм и отбросить советские войска за Днепр.

Кроме Житомира и Радомышля врагу удалось захватить города Черняхов, Коростышев, Брусилов. По шоссе Житомир — Киев противник продвинулся даже восточнее Кочерово и стоял всего в 60 километрах от столицы Советской Украины. В эти тревожные дни командующий войсками фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин, его заместитель генерал-полковник А. А. Гречко, все члены Военного совета, работники штаба и политуправления фронта предпринимали поездки в район боев, чтобы на месте оказать помощь войскам и принять меры по укреплению наиболее опасных участков. И хотя противник наращивал свои усилия и напряжение борьбы возрастало, стойкость советских войск повысилась, наши удары по врагу становились все сильнее.

Немецко-фашистская армия истекала кровью на наших оборонительных рубежах. В течение ноября вражеская сторона потеряла убитыми и ранеными около 90 тысяч солдат и офицеров. Кроме того, мы захватили в плен 5762 солдата и офицера, а также уничтожили немало боевой техники, особенно танков.

В связи с этим вспоминаются героические дела наших минеров. На участки, где наступал противник, их подвозили на машинах, и они минировали местность. Даже в тех случаях, когда танкам врага удавалось прорваться через нашу оборону, подвижные отряды заграждения спешили упредить противника и на дорогах, где двигались фашистские машины, быстро устанавливали противотанковые мины. Только с 11 по 21 ноября на минах подорвалось 75 немецких танков.

Но противотанковых мин, к сожалению, было мало. Не хватало также горючего. Перебои в снабжении войск происходили главным образом потом)/, что фронтовые и армейские базы находились на Левобережной Украине. Отступавшие гитлеровцы взорвали все железнодорожные и автомобильные мосты через Днепр. В период распутицы и из-за плохих грунтовых дорог автопарк и гужевой транспорт не справлялись с переброской огромного количества грузов.

По заданию Военного совета фронта в районе Киева чуть ли не на другой же день после освобождения города началось строительство железнодорожного моста через Днепр на деревянных свайных опорах. Ударную стройку осуществляли мостовики 3-го управления военно-восстановительных работ. Ее возглавлял член Военного совета фронта по тылу генерал Н. Т. Кальченко. Всеми работами руководили начальник железнодорожных войск фронта генерал П. А. Кабанов и главный инженер Г. И. Зингаренко.

Воины-железнодорожники и помогавшие им строители-киевляне, жители близлежащих сел проявляли трудовой героизм, работали днем и ночью, подчас в ледяной воде, на холодном ветру, в ненастье. Мне запомнился плакат, установленный в районе строительства моста. Он гласил: "Хочешь врага разбить на Днепре, задание свое выполняй вдвойне и втройне!"

На строительство железнодорожных мостов через реки обычно требуется много времени. Однако на этот раз мостовики добились исключительно высоких темпов работы. Боевое задание Военного совета было выполнено досрочно.

В приказе по войскам фронта говорилось: "20 ноября 1943 года в течение 13 суток построен низководный железнодорожный мост через р. Днепр у г. Киева длиной 1059 м. Мой приказ и приказ НКПС выполнен досрочно на 7 суток. Отмечая исключительные заслуги железнодорожных войск и спецформирований НКПС, в рекордно короткий срок построивших железнодорожный мост через р. Днепр, приказываю:

1. Всему личному составу железнодорожных войск и спецформирований НКПС 1 УФ, участвующих в постройке моста через р. Днепр, объявить благодарность…

2. Начальнику УВВР 1 УФ представить наиболее отличившихся на строительстве моста к награждению правительственными наградами"{16}.

Средний темп сооружения свайного железнодорожного моста составлял 81,5 м в сутки. Таких выдающихся результатов во время второй мировой войны не смогли показать военные железнодорожники ни одной армии капиталистических государств. Трудовым успехам строителей во многом способствовали социалистическое соревнование и хорошо поставленная партийно-политическая работа, проводившаяся под девизом: "Героям Днепра, успешно ведущим бои на Правобережье, сдадим досрочно железнодорожный мост".

В 14 часов 20 ноября 1943 года из Дарницы на Киев проследовал через Днепр к фронту первый железнодорожный состав. Тремя днями раньше открылось двухпутное движение по низководному мосту для автотранспорта. Это позволило резко улучшить боепитание и материально-техническое обеспечение войск фронта, быстрее сосредоточивать резервы, усиливать удары по врагу.

На 1-й Украинский фронт Ставка направляла свои резервы. С Тамани двигалась к нам 18-я армия, участвовавшая в операции по освобождению полуострова от немецко-фашистских захватчиков. В пути находилась и 1-я танковая армия. В Броварах и Дарнице сосредоточивались части 1-й гвардейской армии и 25-го танкового корпуса.

Это была могучая сила. Но воспользоваться прибывшими резервами мы не могли, не имели на то права. Даже когда противник бросал на штурм наших позиций сотни танков, когда измотанные боями поредевшие части фронта с трудом сдерживали танковую лавину врага, Ставка Верховного Главнокомандования сохраняла в неприкосновенности свои стратегические резервы, сберегая их для будущей наступательной операции. Лишь в особо кризисный момент, когда возникла реальная угроза прорыва через нашу оборону крупной танковой группировки противника, генерал армии Н. Ф. Ватутин с разрешения Ставки ввел на опасном направлении (в стыке между 60-й и 38-й армиями) 94-й стрелковый корпус из 1-й гвардейской армии.

Ввод в бой этого корпуса под командованием генерал-майора И. В. Попова помог несколько задержать продвижение немецких войск к Киеву.

По указанию командующего войсками фронта на подступах к городу заняли оборону только что выгрузившиеся из эшелона части 18-й армии, а также батальоны 156, 160 и 159-го укрепрайонов. Это была необходимая мера предосторожности.

В ноябре и декабре оборонительные бои на киевском направлении почти не прекращались. Когда все танковые атаки врага вдоль шоссе Киев — Житомир были отбиты, гитлеровцы перешли в наступление несколько правее. 6 декабря они решили прорваться с северо-запада к городу Малин, чтобы затем развивать прорыв непосредственно на Киев. Главный удар врага стойко приняли на себя и успешно отразили войска 60-й армии под командованием генерала И. Д. Черняховского.

Прошло каких-нибудь три дня, и атакам противника подверглись части 13-й армии генерала Н. П. Пухова, находившиеся на правом крыле фронта, который упирался в полесские болота. Тяжелые бои продолжались там с 6 по 14 декабря. Всюду, где ни пытались прорваться гитлеровцы, их ждал сокрушительный отпор.

Руководя напряженными оборонительными боями, генерал армии Н. Ф. Ватутин, штаб и Военный совет фронта одновременно готовили контрнаступление, которое должно было начаться с подходом стратегических резервов, прежде всего 1-й танковой армии. План операции разрабатывался при участии представителя Ставки Маршала Советского Союза Г. К. Жукова.

Согласно плану, войскам фронта надлежало сильным фронтальным ударом разгромить главную группировку противника на житомирско-бердичевском направлении. Нашим подвижным соединениям предстояло на первом этапе выйти в район Жмеринки, а главным силам общевойсковых армий — на рубеж Любар, Хмельник, Южный Буг.

Ставка утвердила план операции и определила срок начала наступления на 24 декабря 1943 года.

Оперативной директивой от 16 декабря войскам ставились следующие задачи. Главный удар фронт наносит по группировке противника в районе Брусилова силами тридцати стрелковых дивизий, четырех танковых и двух механизированных корпусов, арткорпуса прорыва, фронтовой артиллерии РГК и всей авиации фронта в общем направлении на Радомышль, Житомир, Бердичев, Жмеринку. Вспомогательные удары надлежало нанести: правым крылом — в направлении Коростень, Новоград-Волынский и Ново-Мирополь, частью сил — в обход Житомира с запада, а левым — на Белую Церковь, восточнее и юго-восточнее ее{17}.

Нашим войскам ставилась ближайшая задача — прорвать фронт противника и выйти на рубеж Минины, Кочерово, Водотый, Корнин. В дальнейшем, развивая успех, к исходу шестого дня операции овладеть рубежом Вересы, Тулин, Волосово, Андрушевка, Попельня.

На двое суток позднее главной ударной группировки должна была перейти в наступление 60-я армия, решавшая важную задачу. 60-й армии во взаимодействии с 3-й гвардейской танковой армией и частью сил 1 гвардейской армии надлежало разгромить малинско-радомышльскую группировку противника и к исходу шестого дня операции овладеть рубежом Шершин, Салы, Троковичи, а затем развивать успех в общем направлении на Бердичев, Казатин.

В Великой Отечественной войне Житомирско-Бердичевская операция имела немаловажное значение, но она до сих пор не нашла должного освещения в военно-исторической литературе. Вот почему я счел необходимым более подробно остановиться на ней и ознакомить читателей с задачами армий, входивших в состав 1-го Украинского фронта.

1-я гвардейская армия (командующий генерал-полковник А. А. Гречко, член Военного совета генерал-майор И. В. Васильев, начальник штаба генерал-майор В. В. Панюхов) в составе 11, 94 и 107-го стрелковых корпусов должна была нанести главный удар в направлении Коростышева и частью сил оказать содействие 60-й армии в разгроме малинско-радомышльской группировки противника обходом Радомышля с юга в направлении на Бещев. 1-й гвардейской армии во взаимодействии с 60-й армией надлежало одновременно наступать одним корпусом (11-м) в обход Радомышля с севера с задачей выйти на рубеж Чайковка, Качкары и в дальнейшем продолжать наступление на Житомир.

Надо заметить, что малинско-радомышльская группировка противника в декабре причинила нам немало неприятностей, угрожая непосредственно Киеву. Генерал армии Н. Ф. Ватутин и теперь опасался, как бы противник из района Радомышля не нанес новый удар и не осложнил наше наступление. Вот почему 1-й гвардейской армии была поставлена задача: нанося главный удар в общем направлении на Коростышев, одновременно одним стрелковым корпусом занять оборону на реке Тетерев и не допустить прорыва немецко-фашистских войск в сторону Киева; затем совместно с 60-й армией принять участие в разгроме малинско-радомышльской группировки противника.

18-я армия (командующий генерал-полковник К. Н. Ле-селидзе, член Военного совета генерал-майор С. Е. Колонии, начальник штаба генерал-майор Н. О. Павловский) в составе 22, 52 и 101-го стрелковых корпусов должна была нанести главный удар правым флангом в направлении Негребовка, Кочерово, Романовка. Ближайшая задача — прорвать оборону противника, обеспечить ввод в прорыв 3-й гвардейской танковой армии и к исходу дня овладеть рубежом Кочерово, Озеряны, Брусилов. В дальнейшем продолжать наступление в направлении Вильня, Стар, Котелъня и к исходу шестого дня операции занять рубеж Стар, Котельня, Андрушевка.

3-я гвардейская танковая армия (командующий генерал-лейтенант П. С. Рыбалко, член Военного совета генерал-майор танковых войск С. И. Мельников, начальник штаба генерал-майор В. А. Митрофанов) в составе 6-го и 7-го гвардейских танковых и 9-го механизированного корпусов имела задачу войти в прорыв в полосе 18-й армии и, нанося совместно с нею удар на Озеряны, Карабачин, разгромить брусиловскую группировку врага. В дальнейшем же, развивая наступление в направлении Стрышевка, Высоко-Чешское, 3-я гвардейская танковая армия должна была нанести удар по тылам малинско-радомышльской группировки противника. При благоприятной обстановке 3-й гвардейской танковой армии предлагалось быть готовой развивать прорыв на Андрушевку, Бердичев.

38-я армия (командующий генерал-полковник К. С. Москаленко, член Военного совета генерал-майор А. А. Епишев, начальник штаба генерал-майор А. П. Пилипенко) в составе 17-го гвардейского, 21-го и 74-го стрелковых корпусов должна была прорвать оборону противника и, развивая удар в обход Брусилова с юга, к исходу дня овладеть рубежом Брусилов, Соловьенка. После прорыва вражеского фронта 38-й армии надлежало частью сил нанести удар на Дивин, Корнин и, свертывая боевые порядки противника, овладеть Корнином. В дальнейшем, развивая успех в направлении Борки, к исходу шестого дня операции овладеть рубежом (иск.) Андрушевка, Борки, Попельня.

1-я танковая армия (командующий генерал-лейтенант М. Е. Катуков, член Военного совета генерал-майор Н. К. Попель, начальник штаба генерал-майор М. А. Шалин) в составе 11-го гвардейского и 31-го танковых корпусов, 8-го механизированного корпуса составляла резерв фронта и находилась в готовности развивать удар в полосе 38-й армии в направлении Бровки, Казатин, а частью сил захватить Корнин.

13-я армия (командующий генерал-лейтенант Н. П. Пухов, член Военного совета генерал-майор М. А. Козлов, начальник штаба генерал-майор Г. К. Маландин), действовавшая на нравом крыле фронта в составе 24, 28, 76 и 11-то стрелковых и 25-го танкового корпусов, должна была прочно удерживать рубеж Барбаров, Ельск, Овруч, Михайловка и обеспечить стык с Белорусским фронтом. На левом фланге ей надлежало нанести удар силами шести стрелковых дивизий совместно с 60-й армией по группировке противника в районе Коростеня и овладеть этим городом, наступая в дальнейшем в общем направлении на Новоград-Волынский.

60-я армия (командующий генерал-лейтенант И. Д. Черняховский, член Военного совета генерал-майор В. М. Оленин, начальник штаба генерал-майор Г. А. Тер-Гаспарян), оборонявшаяся левее 13-й армии, в составе 18-го гвардейского, 15, 23 и 30-го стрелковых корпусов, 4-го и 5-го гвардейских танковых корпусов готовилась для ударов в направлении на Потиевку, Воросавку, Чайковку, имея задачу в дальнейшем наступать на Шепетовку.

40-й армии (командующий генерал-лейтенант Ф. Ф. Жмаченко, член Военного совета генерал-майор К. П. Кулик, начальник штаба полковник В. И. Белодед) надлежало прочно удерживать занимаемые рубежи и не допустить прорыва гитлеровцев на Фастов; частью сил (две-три дивизии) подготовить удар во взаимодействии с левым флангом 38-й армии в общем направлении на Корнин; в дальнейшем наступать на город Белая Церковь и овладеть им.

27-я армия (командующий генерал-лейтенант С. Г. Трофименко, член Военного совета генерал-майор И. П. Шевченко, начальник штаба генерал-майор Г. С. Лукьянченко) должна была прочно оборонять занимаемый рубеж и не допустить прорыва противника в северном направлении, быть готовой содействовать 40-й армии в овладении Белой Церковью.

Отдельные танковые корпуса планировалось использовать для развития успеха общевойсковых армий. Так, например, 25-й танковый корпус был оставлен в подчинении командующего 13-й армией, а 4-й и 5-й гвардейские — в подчинении командующего 60-й армией. Авиационное обеспечение операции возлагалось на 2-ю воздушную армию (командующий генерал-лейтенант авиации С. А. Красовский, заместитель командующего по политчасти генерал-майор авиации С. Н. Ромазанов).

Главной целью операции, как подчеркивала директива Ставки Верховного Главнокомандования, являлся разгром крупной группировки противника на бердичевско-казатинском направлении и выход наших войск к Южному Бугу. Ставка требовала организовать контрнаступление так же тщательно и основательно, как это было сделано под Белгородом.

Одновременно командующий стремился ускорить события и не дать гитлеровцам передышки, ибо разведывательные данные свидетельствовали о том, что немецко-фашистское командование еще не отказалось от мысли ликвидировать киевский стратегический плацдарм и собирает силы для нового удара по нашим войскам. Важно было упредить противника, получить выигрыш во времени и добиться внезапности.

Командование фронта, армий, штабы и политорганы в ходе напряженных оборонительных боев развернули деятельную подготовку к предстоящей операции и в сложных условиях создавали наступательные группировки.

Накануне декабрьского наступления Военный совет знакомился с частями и соединениями, прибывшими на наш фронт из резерва Ставки Верховного Главнокомандования. В те дни я впервые повстречался с прославленным танкистом, героем обороны Москвы, Курской битвы и многих других боев и сражений генерал-лейтенантом М. Е. Катуковым, генерал-майором Н. К. Попелем, полковником А. Г. Журавлевым, генерал-полковником К. Н. Леселидзе, генерал-майором С. Е. Колониным.

Приближалась дата наступления, определенная директивой Ставки. В части приходило пополнение, поступала боевая техника и вооружение. Правда, нам не пришлось заниматься крупной перегруппировкой войск, как это было, скажем, перед боями за Киев. Ударная группировка фронта, усиленная резервами Ставки, в основном сложилась еще в ходе оборонительного сражения.

С большим напряжением в те дни работали органы тыла фронта. Декабрь хоть и считается зимним месяцем и славится морозами и снегопадами, но в 1943 году он изменил своим привычкам и преподнес нам неприятный сюрприз. Внезапно пошли дожди, смывшие снег и превратившие мерзлую почву в грязевое болото. Бойцам требовалось немедленно сменить валенки на сапоги, а кожаной обуви имелось очень мало. Как быть? Помню, этот вопрос мы обсуждали на Военном совете. Интендант фронта генерал-майор Г. А. Лелюк доложил на заседании, что мы располагаем кожаной обувью примерно на 30 процентов общей потребности. Начальник санитарного управления фронта генерал-майор медицинской службы Н. П. Устинов сообщил, что усилились простудные заболевания и из-за отсутствия кожаной обуви они могут принять массовый характер, а болезни, если их не пресечь, могут вывести из строя гораздо больше солдат, нежели вражеские пули, снаряды и бомбы.

В присутствии членов Военного совета я позвонил в Москву и доложил обо всем этом начальнику тыла Красной Армии генералу армии А. В. Хрулеву.

— Сколько же у вас кожаной обуви в наличии? — спросил генерал Хрулев.

— Примерно одна треть общей потребности,

— Маловато. Как же вы дошли до жизни такой? Куда разбазарили обувь?

— К обуви, товарищ генерал армии, — ответил я, — наши тыловые органы фронта относятся по-хозяйски, повсюду организован ее ремонт, и, как положено, сберегается она на складах. Но большинство обуви пришло в полную негодность. Ведь наш солдат с боями прошагал от Курской дуги до Киева, до Правобережной Украины. И ему еще далеко шагать! К тому же войска принимают новое пополнение из числа жителей освобожденных районов Украины. Их тоже обуть и одеть надо. Кроме того, большинство резервных соединений, присланных нам Ставкой, экипированы по-зимнему и тоже обуты в валенки, а не в сапоги.

Выслушав меня, А. В. Хрулев после некоторого молчания проговорил:

— Обувь будет немедленно отгружена, и я распоряжусь дать эшелонам "зеленую улицу". Проследите, чтобы работники фронтового и армейских тылов без промедления доставили ее в войска.

Получив с центральных складов и баз крупные партии сапог и мобилизовав наши местные ресурсы, работники тыла фронта в кратчайший срок заменили сотни тысяч валенок на кожаную обувь.

Это лишь один из многочисленных примеров заботливого отношения генерала армии А. В. Хрулева к нуждам фронта. Андрей Васильевич Хрулев сохранился в нашей памяти как человек большого трудолюбия, крупный организатор, отзывчивый, простой и чуткий товарищ.

Как я уже говорил, во время напряженных оборонительных боев в ноябре и декабре 1943 года войска фронта вынуждены были израсходовать часть боеприпасов и горючего из фондов предстоящей наступательной операции. Работники органов тыла приложили немало усилий, чтобы в условиях ограниченных переправ через Днепр и плохих дорог подвезти в части и соединения от 1 до 2,7 боекомплекта боеприпасов, 3–4 заправки горючего и до 15–20 сутодач продовольствия. Конечно, боеприпасов и горючего было маловато, но и с этим запасом мы уже могли решать оперативную задачу.

Военный совет всесторонне обсудил и рассмотрел план партийно-политической работы, рассчитанный на все этапы операции. Докладывали по этому вопросу начальник политуправления фронта генерал-майор С. С. Шатилов и его заместитель генерал-майор П. А. Усов. Приглашены были на заседание и их ближайшие помощники — полковники И. В. Суриков, А. А. Пирогов, Г. И. Любимов и другие руководящие работники политуправления-. Речь шла о том, чтобы политически, морально и психологически подготовить солдат к выполнению труднейших боевых задач и помочь командованию успешно провести наступательную операцию.

Мы сосредоточили внимание на четырех основных вопросах, повышающих боеспособность войск:

— воспитание воинов в духе советского патриотизма, горячей любви к Родине, беззаветной преданности делу Коммунистической партии;

— разоблачение фашизма как злейшего врага человечества, разжигание священной ненависти к нему;

— всемерная пропаганда требований воинской дисциплины, готовности любой ценой выполнить приказ командира;

— личный пример в бою командиров, политработников, коммунистов и комсомольцев.

Перед началом операции Военный совет заслушал доклад ответственного редактора фронтовой газеты "За честь Родины" полковника С. И. Жукова На заседании шел большой разговор о содержании газеты, ее достоинствах и недостатках, о том, что нужно сделать редакционным работникам в ближайшее время.

Военный совет отметил, что коллектив редакции уделяет значительное место материалам, направленным на воспитание воинов-патриотов и пропагандирующим требования военной присяги. Отмечалось также, что газета стала лучше освещать боевой опыт, особенно опыт борьбы с танками врага. Вместе с тем рекомендовалось шире разъяснять методы уничтожения немецких танков, графически изображая это в рисунках и фотографиях; ярче рассказывать о тех, кто вступает в единоборство с «тиграми» и «пантерами» и побеждает их, кто проявляет сметку, ратное умение.

Командующий войсками фронта генерал армии Н. Ф. Ватутин взял со стола маленькую листовку, озаглавленную "Как сберегать и использовать оружие зимой", и сказал:

— Вот эта памятка подготовлена нашим штабом и политуправлением и напечатана в походной типографии. Подобные советы солдатам полезно публиковать и в газете, тщательно выискивать зерна солдатского творчества. Может быть, на страницах "За честь Родины" следует завести рубрику "Советы молодому бойцу".

На заседании отмечалось, что газета должна оперативнее показывать опыт партийно-политической работы в войсках, конкретнее говорить о ее формах и методах, обстоятельно объясняя особенности политработы в различной боевой обстановке, на различных этапах боя, операции.

Надо иметь в виду, подчеркивал Военный совет фронта, что молодые парторги рот, батальонов, дивизионов и полков, а также замполиты частей и подразделений крайне нуждаются в советах, рекомендациях, так как многие из них не имеют достаточного опыта. Редакция должна поддерживать самую тесную связь с политорганами, штабом и управлениями фронта.

В редакции фронтовой газеты, издававшейся на русском, украинском, узбекском, казахском и татарском языках, сложился хороший, квалифицированный и работоспособный коллектив. Военных журналистов по праву называли солдатами переднего края. Они всегда были на важнейших участках, в огне боев.

Вот один из многочисленных примеров. На нашем фронте первыми форсировали Днепр разведчики мотострелкового батальона 51-й гвардейской танковой бригады, которой командовал Герой Советского Союза гвардии подполковник М. С. Новохатько. С первым десантом под огнем врага переправился и корреспондент фронтовой газеты капитан С. М. Борзунов. В своем репортаже он ярко и правдиво рассказал о подвиге гвардейцев-комсомольцев В. Н. Иванова, И. Д. Семенова, Н. Е. Петухова и В. А. Сысолятина, ворвавшихся в районе Григоровки на правый берег Днепра и положивших начало образованию букринского плацдарма. Эта весть сразу распространилась по всем войскам. С приветственным письмом Военного совета к четырем героям Борзунов вторично переправился через обстреливаемую реку на правый берег и вместе с гвардейцами принял участие в боях по удержанию захваченного плацдарма.

Мужественно выполняли свои обязанности и другие журналисты.

За инициативу и оперативность в освещении боевой деятельности войск сотрудники фронтовой газеты "За честь Родины" офицеры Ф. Н. Орешкин, А. Н. Рогожин, В. М. Гунин, В. В. Ермилов, А. П. Верхолетов, поэт Илья Френкель, художники В. М. Брискин и Е. А. Ведерников, фотокорреспонденты В. П. Юдин, О. В. Игнатович и другие были удостоены правительственных наград.

На 1-м Украинском фронте обосновался довольно солидный и представительный корреспондентский корпус центральной печати. От редакции газеты «Правда» у нас находились писатели Вадим Кожевников, Михаил Брагин, Леонид Первомайский, затем прибыл со 2-го Украинского фронта Борис Полевой. Газету «Правда» представлял на нашем фронте и Сергей Борзенко, в прошлом сотрудник газеты 18-й армии "Знамя Родины" и газеты 1-го Украинского фронта "За честь Родины". За отвагу, проявленную при форсировании Керченского пролива и в боях на плацдарме под Эльтигеном, С. А. Борзенко первым среди военных корреспондентов получил высокое звание Героя Советского Союза.

Редакция газеты "Красная звезда" имела на нашем фронте постоянный корпункт, возглавляемый военными журналистами офицерами Н. Н. Денисовым, М. М. Зотовым и погибшим в начале 1944 года Петром Олендером. От "Красной звезды" у нас бывали Петр Павленко, Борис Галин, Константин Симонов и другие писатели.

Газету «Известия» на нашем фронте длительное время представлял Виктор Полторацкий, а "Комсомольскую правду" — Сергей Крушинский. Частенько наезжал к нам от «Комсомолки» и Юрий Жуков. Не обходили нас вниманием представители Совинформбюро, ТАСС, Союзкинохроники, радиовещания.

Но центральные газеты, доставляемые из Москвы поездом, поступали в части и соединения фронта с запозданием. С таким положением мириться было нельзя. Военный совет принял постановление об улучшении доставки центральных газет соединениям и частям и обязал командующего 2-й воздушной армией генерал-лейтенанта авиации С. А. Красовского выделить специально для этой цели два транспортных самолета. На заместителя командующего 2-й воздушной армией по политчасти генерал-майора авиации С. Н. Ромазанова возлагалась персональная ответственность за бесперебойную работу выделенных экипажей и самолетов и своевременную доставку центральных газет.

Фронтовая пресса росла количественно и улучшалась качественно. В войсках 1-го Украинского фронта издавалось 67 газет, включая и дивизионные, и каждая из них пропагандировала великие идеи партии, воодушевляла воинов на подвиги, освещала боевые дела и фронтовой опыт войск, партийную и комсомольскую жизнь частей и подразделений.

Военная печать представляла собой мощную силу Разовый тираж газет, издаваемых на 1-м Украинском фронте в конце 1943 и начале 1944 года, составлял 250 290 экземпляров. Газеты, являющиеся одним из главнейших средств политработы в войсках, оказали действенную помощь командованию и политорганам в подготовке войск к предстоящей операции, в мобилизации воинов на разгром врага.