"И.Г.Эренбург. Лазик Ройтшванец" - читать интересную книгу автора

В Англии подобные результаты достигнуты фосфорными препаратами. Но мы им
утрем нос. Чем же вы их кормите?
Лазик скромно потупил глаза.
- Исключительно служебной фантазией.
Москвичи не поняли. Они деликатно сказали:
- Ну, это мы увидим наместе. Завтра мы отправимся в сельхозы. Скажите
нам, в каком уезде предпочтительно водятся кролики?
- Где они водятся? Не в уезде и не в шкапу, а здесь -
Лазик с гордостью показал на свою крохотную головку.
Тогда корридор снова заполнился кряканьем сапог, и на этот раз
крякание было зловещим. Товарищ Петров, забыв о Марье Игнатьевне, вопил:
- Вы всех подвели! В тюрьму! Под суд!
- Почему вы кричите на меня, товарищ Петров? Когда я написал, что от
покойников трудно ждать пышного размножения, вы начали топать ногами. Тогда
я измучил свою хилую грудь таблицей умножения и я сделал настоящее служебное
чудо: я заставил этих мертвецов размножаться. Но вот вы снова топаете
ногами, и я ничего не понимаю. Вв мне напоминаете, извиняюсь за неприличное
сравнение, какого-нибудь римского императора, потому что был такой
сумасшедший идол
Адриан и когда один еврей, увидев его, не поклонился он крикнул:
"отрежьте ему скорее голову! Как он посмел, этот нахальный еврей не
поклониться римскому императору". Но потом он увидел друго-го еврея, который
тотчас же, конечно, поклонился ему и все равно он закричал: "еще скорее
отрежьте и этому еврею голову: как он посмел, подобный нахал, кланяться
мне!". Я вас спрашиваю, товарищ Петров, что же делать какому нибудь
разводителю кроликов, если он не может ни говорить правду, ни даже смешно
врать?
- Вы прикидываетесь Иванушкой-дурачком, но посмотрим, что вы скажете,
когда вас посадят.
- Ничего, я привык, и я там скорее всего просто молчу или я рассказываю
постыдные истории. Но я не люблю одного: когда меня берут. Тогда у меня
делается ужасное сердцебиение. Я лучше сейчас же сам пойду к тюремным
воротам и я попрошу, чтобы меня пустили, скажем, за один час вперед. Так
будет гораздо спокойней. Прощайте, товарищ Петров! Прощайте, тишина этих
столов в отделе животноводства, чай курьерши Дуни и прискорбные тени двух
погибших прародителей, которые прыгали день и ночь в моей неудачной голове
вполне преданного спеца!

15.

Лазик сидел на скамейке Тверского бульвара и думал, какое должно быть
вкусное мясо у кроликов. Это нечто вроде бананов, о которых пел Левка,или
вроде орхидеи, но нет, орхидеи, кажется, не едят, их только нюхают, а
Лазику хотелось прежде всего закусить. Он не настаивал на кроликах, он
обрадовался бы и ломтику давно минувшей колбасы. Шутка сказать, третий день
довольствовался он обнюхиванием различных столовок и пивных, из которых
вылетали запахи, достойные таинственных орхидеи. Денег у него не было, не
было ни друзей, ни рекомендательных писем, ни верных адресов. Москва
встретила Ройтшванеца парадно и сухо: ну, памятник Пушкину, ну, десять
тысяч переулков, "ну, совет самых невозможных комиссаров!.. Что же