"Илья Эренбург. Рассказы этих лет " - читать интересную книгу автора

- Ты бы посмотрел возле Ивановки! Там их помяли. В общем, нигде не
прошли. Подсчитали - девятнадцать танков и, понимаешь, шесть "тигров". Что
Фомин говорит? Подбрасывают?
- Замечена колонна у Балашевки - тридцать машин. Сосед в девятнадцать
ответил, что пленные из прежних частей. Продвинулись они только у
Журавлева - до мельницы...
- Завтра восстановим. Ты бы прилег хоть на час, Иван Сергеевич. Вид у
тебя поганый. Болит?
- Ничего не болит. - Сиренко рассердился. - Ты лучше о себе подумай.
Отдыхай.
Брянцев сел и другим, необычно мягким голосом сказал:
- Попробую Хомякова вызвать. Узнать, как случилось...
Он молча ждал Хомякова, курил за папиросой папиросу. А Сиренко
заслонился газетой; боялся, что его присутствие в тягость Брянцеву.
- Товарищ генерал, гвардии лейтенант Хомяков сегодня убит у Ивановки.
Разрешите быть свободным?
Брянцев подсел к Сиренко:
- Давай поработаем. Есть у меня план насчет Журавлева.
И неожиданно для себя он сказал:
- Не знаю, как Маше напишу?
Сиренко увидел, что глаза Брянцева, всегда живые и веселые, полны слез.
Брянцев смутился:
- Глаза у меня болят. Придется завести очки... Старость, Иван
Сергеевич...
Они начали работать.

Удел капитана Волкова

- Откуда такие берутся? - воскликнул капитан Волков.
Тот, к кому относились эти слова, невзрачный человек с жирным угреватым
носом, подтянул штаны и удивленно посмотрел на капитана.
- Это вы про меня? Я - ближний, из Бурынского района, отсюда будет
сорок километров.
Казалось, он не понимает, почему женщины хотели его растерзать, почему
офицеры смотрят на него с любопытством и отвращением. Это был полицай
Геннадий Калюта. Бойцы отбили его у разъяренных крестьян и привели к
командиру.
- Вы говорите, что бросали детей в могилу? - переспросил Волков.
- Не бросал, а клал... Немец - фамилия Беккер, он здесь распоряжался, а
я человек маленький. Мне они за август не уплатили...
Лейтенант Горбенко выругался. В сенях возмущенно шумели женщины. А
Волков глядел на полицая, как будто хотел найти в его мутных глазах
разгадку.
Это был прекрасный осенний день, когда небо кажется особенно высоким,
когда с шумом падают зрелые яблоки, когда листья, пурпуровые, оранжевые,
бледно-лимонные, напоминают о неиссякаемых богатствах земли и когда
повзрослевшие телята, будто предчувствуя тяготы зимы, напоследок носятся по
жнивью. Ни сожженные хаты, ни остовы грузовиков, ни та грусть, которую война
подмешивает в любой пейзаж, не могли омрачить красоты мира.
Для Волкова это был долгожданный день победы: на рассвете его батальон