"Стив Эриксон. Дни между станциями" - читать интересную книгу автора

обратно в спальню и усадил на постель. Несколько минут она просидела там
одна. Вернувшись, он подоткнул ей под спину подушку и поставил перед ней
поднос.
- М-м-м-можешь вот это выпить? - спросил он. Она взяла чашку и
отхлебнула.
Комнату заполнила тишина, нарушаемая лишь звуками губ, прикасавшихся к
чашке, да ветром на крыше. Теперь она уже была абсолютно уверена, что она
вовсе не в Канзасе *, что за окном нет бурьяна, что, если она выйдет за
дверь и позовет кошек, ни одна не явится на ее зов. Со стены на нее глазело
лицо - ни Джейсона, ни ее отца, ни ее матери, а какого-то старика с
косматыми седыми бровями и пронзительными глазами, ярче всего черневшими на
черно-белой афише, с которой оно и смотрело. Она была бы не прочь считать,
что глаза смотрят на нее, но, как и голос Джейсона в телефоне, глаза,
казалось, смотрели мимо нее, поверх ее головы. Их холодный взор пронизывал
насквозь; старик отчетливо видел в уме то, на что смотрел; он не сомневался
в своем видении. Афиша была подписана: Адольф Сарр. Она понятия не имела,
кто это. Пар, поднимавшийся от чая, застилал ей взор, и казалось, что седые
волосы старика колышутся.
______________
* Теперь она уже была абсолютно уверена, что она вовсе не в
Канзасе... - Отсылка к знаменитому "Toto, we're not in Kansas anymore!" из
"Волшебника страны Оз". (Прим. перев.)

Казалось, у нее внутри все ссохлось, кроме груди, переполненной
молоком. Внезапная вспышка ясности и тревоги заставила ее вспомнить о Жюле.
Она вспомнила Марту в коридоре. Она сказала себе: где бы я сейчас ни
находилась, мне нужно быть не здесь. Я не должна быть в этой незнакомой
комнате, в постели у незнакомого человека.
Снова пробилась морзянка.
- Т-т-тебе х-х-хо-те-те-те...
Голос снова замер, как и раньше, тяжело дыша. Через миг он заговорил
снова.
- Ч-ч-ч-чай. Т-ты х-х-хотела бы еще чаю?
Она покачала головой. Она смотрела в глаза старику.
Она взяла себя за груди, подержала их - они болели. Она лежала и
поддерживала их несколько мгновений, пока не почувствовала, что он стоит над
ней, и тогда опустила руки по бокам. Она снова опустилась на подушку.
"С-с-с-с тобой все в порядке?" - услышала она, не открывая глаз, и не могла
ни кивнуть, ни покачать головой. Она почувствовала, как он садится на
кровать рядом с ней. Он продолжал говорить, а она не чувствовала ничего,
кроме своих переполненных грудей и тепла чайной чашки через поднос на
коленях;
сверкающая белизна стен все слабее и слабее просачивалась сквозь ее
веки. В этот момент наименьшего сопротивления волной нахлынули мысли о всех
возможных исходах ситуации, в которой она оказалась - теперь, когда слишком
поздно было уйти, когда она не смогла бы подняться с постели даже ради
Джейсона, даже ради Жюля. Она не слышала, что он говорит, звук его голоса
выровнялся до гула, заикание смягчилось до невнятности, тембр понизился. Ей
подумалось, что он, возможно, пытается ее загипнотизировать. Она была
водоемом, течения в котором всё изменялись: замешательство, тревога и -