"Стив Эриксон. Дни между станциями" - читать интересную книгу автора

Тогда она рассказала ему про кошек. На рассвете она вытащила его из
постели нагишом, и они уселись ждать у окна. При первом отблеске солнца в
дальнем конце улицы показалась одна кошка, затем другая. Они мелькнули всего
на мгновение, прежде чем исчезнуть за еще одним углом, в еще одном узком
каньоне между двумя зданиями. Она рассказала ему, как в юности умела
созывать их в полях, как они приходили стаями, ошарашенные и зачарованные.
Мишель сказал: ты снова должна их позвать. Но это же было, когда я была
молода, ответила Лорен, давным-давно.
Все это время он оставался у нее, приносил продукты, убирался в
квартире. Он делал все, только не брал трубку, когда по утрам звонил
телефон. Тогда, пока она погружалась в каждый разговор с Джейсоном, словно в
мечты, Мишель тихонько выходил из квартиры и стоял в коридоре, уставившись
на лестничные перила. Он стоял и ждал, стараясь не думать, пока, спустя
время, дверь позади него не открывалась и она, договорив, не вставала в
проеме. Она смотрела на него - он держал руки в карманах. Он выглядел куда
моложе без повязки, и только его глаза всегда оставались старыми. Он не
смотрел на нее, но взглядывал ей через плечо на трубку, которая уже
вернулась на рычаг, и тогда, потупив взор, снова вступал в ее мир.
Последующие дни заполонила белая, зловещая тишина. Они наблюдали ее
течение за окном, молча лежа у нее в постели. Песчаный дождь на время
прекратился, недавние бури выскоблили город до ссадин - до белых пятен на
бульваре Паулина, где ободрались краска со штукатуркой. Все окна были
поцарапаны, на стеклах вытянулись вычурные паутинные узоры. Было тихо. По
улицам не тарахтели автомобили, не считая немногочисленных автобусов да
бульдозеров, разгребавших песчаные завалы. Лунные мостики, замеченные
Мишелем по возвращении в Штаты, превратились в гладкие белые насыпи, и
только местами еще виднелись перила. По вечерам люди веселились; в общем,
жизнь шла своим чередом, но было не очевидно, является ли их спокойствие
признаком мужества или вынужденной уступки. Небо все время было бело. Ветер
медленно гнал клубы песка вдоль горизонта, словно облака. Теперь
электричество включалось и выключалось постоянно. Люди не покупали
продуктов, которые нужно было держать в холодильнике. Они носили наручные
часы, потому что электрическим нельзя было доверять. Хозяева "Синего
тангенса" теперь закрывали клуб четыре вечера в неделю. По пути в клуб и
обратно Мишель видел целые улицы, заставленные брошенными машинами.
Телевизоры невпопад моргали в темноте. Джейсон был в Европе; больше он не
звонил.
Мишель приходил домой из клуба и заставал ее еще не спящей; если было
электричество, у ее изголовья горела лампа, если нет - свеча. В постели она
рискованно прикасалась к нему. Она проводила ладонями по его ногам, груди,
животу, тянулась пальцами ниже, чтобы пощупать его, провести по нему
туда-сюда одним пальцем. С того самого утра в Париже он оставался невинным.
Он не знал, занимался ли любовью до того утра. Он не знал, бывали ли у него
женщины в Париже, в Лос-Анджелесе - актрисы, или богема, или кликуши,
встреченные в книжных лавках. Все прочие инстинкты вернулись к нему, когда
он, не помня себя, очнулся в Париже, но стремление овладеть женщиной было
понятно ему только с логической точки зрения. Желание не коснулось его
напрямую, как коснулись голод и усталость. С того дня он ни разу не
раздевался донага перед женщиной; его не устраивала такая уязвимость. Его не
устраивала мысль о том, чтобы так много поставить на карту. Другими словами,