"Стив Эриксон. Амнезиаскоп" - читать интересную книгу автора

- Мне бы и в голову не пришло спросить.
- Ну почему же.
- Нет, - качает он головой, - я об этом и не думаю. Мне такое даже в
голову не может прийти.
- Вообще-то это просто.
- Что?
- Это просто. Что им нужно. Мне раз плюнуть ответить на этот вопрос.
- Да? - На миг он встревожен. - Ну ладно, тогда... скажи.
- Всё.
- Что?
- Им нужно всё.
Его лицо становится мертвенно-бледным.
- Тогда мы в полной заднице, - говорит он с безнадежностью.
Вентура настолько обескуражен женщинами, что когда я объясняю ему свои
Три Закона о Женщинах, он их даже записывает.
- Во-первых, - загибаю я палец, - они другие.
- Во-первых, они другие, - повторяет он, записывая в маленький
блокнотик. У него всегда с собой блокнотик, куда он все записывает, чтобы
потом упомянуть в своей колонке или прикрепить к стене.
- Во-вторых, они сумасшедшие.
- Во-вторых, они сумасшедшие. - Скрип ручки по бумаге.
- В-третьих, они забавные.
- В-третьих, они забавные.
Он перечитывает список. Вентура убежден, что каждую женщину неотразимо
влечет к нему. "Ну что эта баба смотрит на меня, - стонет он в ресторане, -
ну почему она это не прекратит. В моей жизни сейчас слишком много женщин".
Каждая женщина в каждом ресторане, каждая женщина на улице, каждая женщина,
которая скажет ему хоть слово или просто рыгнет в его направлении, - все они
хотят его. В этой жизни на него возложено бремя разочаровать их всех. Тех,
кого он не успевает разочаровать сразу, ему приходится разочаровывать позже.
Это касается тех, с кем у него завязываются отношения, тех, кому он
назначает роли в кинокартине своей жизни; так же, как он, они грандиозны.
Что ни роман - то неповторимая бурная драма. "У вас с ней не отношения, -
сказала Вив Вентуре как-то вечером в "Муссо-Франке" о какой-то его
подруге, - у вас сводка о глобальных катаклизмах". В последнее время я
кое-что замечаю. Каждая женщина в жизни Вентуры - все грандиозней, все
эпичней, чем предыдущая, пока он не находит еще одну - самую замечательную
из всех, самую умную и самую красивую, в прошлой жизни бывшую кинозвездой, а
в этой перевоплотившуюся в суфийскую богиню, - и потом бросает ее, как
всегда, по причинам, которых мне не понять. Совсем недавно он бросил одну
девушку только потому, что в ней не было ничего, что бы ему не нравилось;
она была женщиной без единого изъяна.
- Как я мог оставаться с женщиной, - жалобно тянет он, - у которой нет
ни одного изъяна?
- Ты не понимаешь, - возражаю ему я. - Ты был ее изъяном.
- В этом все и дело! В этом как раз все и дело! Я был ее изъяном. Как я
мог оставаться с женщиной, единственным изъяном которой был я сам?
Конечно же, спустя несколько недель, если не дней, он пожалеет об этом.
- Я ехал по пустыне, - будет объяснять он, яростно меряя шагами
квартиру, - когда меня ударило как молнией. - И он ударит себя по затылку,