"Кэролли Эриксон. Тайный дневник Марии-Антуанетты " - читать интересную книгу автора

говорила, я помимо своей воли думала об Эрике, о желании, которое видела в
его глазах, как и о том, что почувствовала, когда его губы слились с моими.
Как ни старалась, я не могла заставить себя думать о Луи, с его нескладной,
тучной фигурой и невыразительными, печальными чертами.
Но я внимательно слушала свою наставницу и задавала ей вопросы, и к
тому времени, когда дневная жара сменилась вечерней прохладой,
почувствовала, что стала намного опытнее и взрослее. Уже само присутствие
мадам Соланж внушало мне уверенность в своих силах. Я многое узнала и
поняла, потому что она вполне откровенно рассуждала со мною о том, как
устроено человеческое тело, о его потребностях и о сексе, который, по ее
убеждению, был столь же естествен, как и то, что мы дышим или спим.
Я вдруг вспомнила отца Куниберта и его разглагольствования о блуде и
прелюбодействе, вспомнила предостережения матери о природе французов, об их
откровенности и свободомыслии, о том, что все это может выглядеть очень
соблазнительно, но в то же время опасно.
Я намерена воспользоваться всем, чему научилась, чтобы заставить
супруга возжелать меня. Если бы только я смогла поговорить с Карлоттой,
сколь многое я бы ей поведала! Но я не осмеливаюсь изложить свои мысли на
бумаге в письме к ней, потому что всю нашу корреспонденцию прочитывают
соглядатаи.
Я начала прятать свой дневник под замок, потому что граф Мерси
предупредил, чтобы я не доверяла своим горничным-француженкам, которым
платит Шуазель за то, чтобы они вызнали все, что можно, о моей частной
жизни. Разумеется, я уверена, что большинство из них попросту не умеют
читать, а посему не смогут разобрать, о чем идет речь на этих страницах.

18 июня 1770 года.
Вчера вечером мадам Соланж помогла мне подготовиться самой и
подготовить свои покои к еженощному визиту своего супруга. Я надела
прозрачную ночную сорочку, распустила волосы, так что они волнистыми прядями
падали мне на плечи, а не оставались собранными в высокий узел на затылке,
как обычно делала Софи. И мы вместе надушили мою спальню ароматами клевера и
ванили.
Мы также зажгли маленькие свечи, и еще мадам подарила мне прохладные и
скользкие атласные простыни для кровати.
Она накрасила мне губы и нарумянила щеки, придав мне вид взрослой и
опытной женщины.
Потом она удалилась, а я осталась ждать Людовика.
Он пришел только в десять часов вечера, к тому времени меня уже клонило
в сон. Он был грязен, и от него пахло потом, потому что он весь день работал
наравне с землекопами, которые рыли новый винный погреб. Одежду, испачканную
грязью, он бросил прямо на ковер, после чего с трудом доковылял до кровати и
тяжело сел на край, натягивая ночную рубашку.
- Что это за запах? - недоуменно поинтересовался он. - От него у меня
щекочет в носу.
Он уже собрался было откинуться на подушки, как вдруг взгляд его упал
на меня - в прозрачном пеньюаре, освещенную неярким светом свечей.
Он выпрыгнул из постели как ошпаренный, ошеломленный и разгневанный
одновременно.
Луи грубо выругался.