"Ф.Энсти. Шиворот-навыворот (Сказочная повесть) " - читать интересную книгу автора

Пока отец беспокойно ворочался в своем кресле, причина его терзаний -
сын Дик - стояла на коврике у двери в столовую и пыталась собраться с
мужеством, дабы войти к отцу как ни в чем не бывало.
На сей раз он не выглядел слишком жизнерадостным. Напротив, его щеки
были бледны, а глаза покраснели куда более сильнее, чем он хотел бы, чтобы
со спокойной душой показаться ребятам из Крайтон-хауза. Бодрость духа
покинула его, каза-лось бы, безвозвратно. В горле у него пересохло, он
чувствовал легкий озноб - короче, на душе у него, по его собственному, хоть
и не академичному, но достаточно выразительному описа-нию, "творилось черт
те что".
Даже самые закаленные юноши, возвращаясь в лучшие из наших школ, не
всегда способны изгнать из сердца печаль, когда время в песочных часах,
отмечающих каникулы, осыпа-лось до последней золотой крупицы, когда коробки
стоят в прихожей перевязанные и с соответствующими наклейками и когда
кто-то из домашних уже пошел за роковым кебом. Дик только что обошел в
последний раз дом, грустно прощаясь с прислугой - пренеприятнейший обряд,
которого он с удовольствием бы избежал, если бы только мог, и который,
естественно, не улучшил его настроения.
Наверху в ярко освещенной детской он застал свою няню, сидевшую с
вязаньем у камина. Это была суровая особа с непреклонным выражением лица,
которая частенько шлепала его за различные провинности в детстве и с
которой за эти недели у него не раз случались бурные объяснения. Но на сей
раз, прощаясь, она вдруг настолько подобрела, что сообщила ему, какой он, в
сущности, милый в достойный юный джентльмен, несмотря на его отдельные
шалости и проступки. После чего она высказала убеждение, поспешное до
безответственности,- что в этот семестр он станет лучшим учеником в классе,
будет старательно учить уроки и привезет домой награду. Но все эти слова
только сильнее ранили сердце Дика, усугубляли подступавшее отчаяние.
Затем внизу он повстречал кухарку, которая вышла из теплой, приятно
пахнущей кухни в вечернем коричневом ситцевом платье с чистым воротничком и
весело воскликнула, что в наши-то времена со всеми этими телеграфами и
прочими штучками время летит гак быстро, что не успеешь оглянуться, как Дик
снова будет дома. Ее слова на время утешили Дика, хотя он довольно быстро
вспомнил, что телеграфы и прочие штучки тут ни при чем.
После этого Дик распрощался со старшей сестрой Барбарой и младшим
братом Роли и оказался там, где мы его с вами и застали - на коврике возле
двери в столовую в зябком темном холле.
Дик никак не мог заставить себя открыть дверь и войти. Он прекрасно
знал, что сейчас чувствует "го отец, а разлука - штука особенно неприятная,
когда все печальные чувства испытывает лишь одна сторона.
Но больше оттягивать прощание было нельзя, и Дим открыл дверь. Как
уютно и тепло было в столовой, гораздо уютнее, чем казалось ему раньше -
даже в первый день каникул.
Пройдет еще четверть часа и отец по-прежнему останется нежиться в
тепле и уюте, а он, Дик, будет трястись в кебе через холод и туман на
вокзал.
Как прекрасно, подумал Дик, быть взрослым и выкинуть из головы все
мысли о школе и учебниках, изо дня в день возвращаться после работы в
теплый родной дом и не страшиться, что опять настанет черный понедельник.
Увидев, что вошел сын, Поль Бультон просветлел лицом.