"Константин Енко, Владимир Енко. Свежая кровь для олигархов " - читать интересную книгу автора

Юля длительное время занималась подыскиванием себе мужика. Не
находила. Пьющие не годились, ленивые не годились, слабые телом тоже. А
других, как будто, не существовало. Правда, оставались в резерве те, кто
хотел бы жить за ее счет. Юля всерьез рассматривала подобную возможность.
Здесь были свои минусы и немалые, и она думала: "Я могла бы подогнать его
под себя. Делал бы все, что ему говорила. Кормила бы его, одевала, а он
должен быть ласковым, заботливым, и хорошим в постели". Почему так? Потому,
что ее любовник Михаил, старше ее на двадцать лет, мало устраивал ее в
постели.
Последнее для нее являлось обязательным условием. Оказалось и такого
трудно найти. Юля говорила себе: "Это условие - более или менее, лучше
более чем менее. Если он окажется "более", то и она будет женственной,
страстной, уверенной в себе в постели, способной удивлять своего партнера".
Если он будет "менее", то она станет сомневаться в его мужских
способностях, смеяться над его поведением, вести себя с ним по-мужски,
брать над ним вверх. Однако и мужики "менее" ей не попадались. Сама же она
чувствовала себя женщиной в "самом соку".
Юля побаивалась маньяков и садистов.
Все эти мысли рассказала своей подруги, та же в свою очередь
отделалась общими фразами: "В общем кручусь по жизни, пока ничего
интересного"- она не хотела сообщать о Василии, чтобы не спугнуть своего
счастья.
Уже дома, перед сном, она думала, как ей хорошо в постели: "Васенька
мой! Васенышь!" В страсти она не знала предела. Как только он прикасался к
ее обнаженному телу, нервная дрожь пронзала ее. Только не очень было
хорошо, когда он сам входил в раж и начинал пыхтеть как паровоз, но она к
этому привыкла и не замечала. В постели он ей говорил: "Ты, прелесть моя!"
Саше нравились сильные, неистовые объятия Василия. Ей было хорошо,
когда она приходила в себя после страстного изнеможения, выходила из
полудремоты. В этот момент разбуженное Василием физическое наслаждение еще
жило в ее не проснувшемся окончательно теле. Откуда-то из глубины ее
разомлевшего от ласк тела вынырнула улыбка, украсив распухшие от поцелуев
губы. Над ней еще витал легкий сон, подобный сну птицы, которая спит,
вскрикивая, двигая головой и даже, - как, например, соловей, - напевая
вполголоса. Но вот легкими движениями, изгибами, поворотами начало
обозначаться вспоминание о ночных событиях. Саша осторожно наклонилась и
коснулась чувственных губ спящего Василия почти воздушным, легким как
пушинка, поцелуем. И в то же время ее охватила странная тревога за
собственную жизнь, полную беспокойства, безмерного мучительного
беспокойства. Что ее мучает?
Рассвет просочился сквозь опущенную на окно штору. От овала
электрической лампочки отражается светлая точка. Саша смотрит на нее,
задумавшись о своей жизни. Куда девалась ее прошлая жизнь? У нее есть дом,
и секс. Кто она сама? Не жена, у Василия есть жена. Он не стесняется
подобного положения, ибо понимает: теперь Саше деваться некуда.
Так, что же ее мучает? Ах, да! Ребенок! Он хочет от нее ребенка! Хочет
ли она сама его? Она не знает, но понимает, что с ребенком станет еще более
зависимой от Василия. Что поделаешь? Она согласилась. Мучает ее также и то,
что она, наконец, поняла: Василию в ней нравится ее зависимость от него во
всем: в постели, материальная. Он несколько раз говорил ей: "Ты должна