"М.Емцов, Е.Парнов. Только четыре дня" - читать интересную книгу автора

фокусировки, бросился к установке, его руки попали в кварк-нейтринный
поток... Затем произошел взрыв. Он погиб, это было естественно, а я осталась
жива. Вот в чем дело, товарищ новый начальник лаборатории. Я утром еще
хотела вам это рассказать, но сдержалась, неудобно было так сразу удивлять
нового человека своими странностями. А теперь я рассказала, и мне легче. Я
всем это рассказываю, мне становится легче, но потом я снова вижу эти руки с
белыми манжетами...
Она закрыла вялыми, словно из пластилина, пальцами лицо, и сквозь них
потекли слезы.
"Вот плачет теперь", - с тоской подумал Второв и неумело принялся
утешать. Он предлагал ей воду, гладил ее по голове, осторожно похлопывал по
плечику.
"Вот передряга... - думал он. - Науки особой я не вижу, но зато
эмоций - как на сцене".
Когда Рита утихла, он спросил:
- Какая работа проводилась с образцами, полученными из Комитета?
- Какая? Обычное химическое и физико-химическое исследование. Я хорошо
помню ампулу, которую нам доставили из Комитета. Она была в свинцовом
ящичке. Почему в свинцовом? Смешно! Они, наверное, боялись радиоактивности.
На ящичке был замок с секретом. А секрет-то нам и не прислали! Вот мы и
ломали голову. Но он открыл его. Он все мог, если хотел.
Она на миг замолчала, потом проговорила:
- ...Начало закипать в узле фокусировки. Знаете, как закипает вода в
таких закрытых сосудах? Толчки и удары, сначала небольшие, потом сильнее,
сильнее, а потом - шшширх!.. Очевидно, где-то была тонюсенькая дырочка, и
через нее пар засвистел. И тогда он бросился к аппарату, а руки, большие
теплые руки, попали под этот проклятый кварк-нейтринный луч. Затем взрыв - и
все было кончено... А я осталась и сижу здесь с вами, разговариваю о том о
сем... "Обалдеть можно", - подумал Второв.
- Но ведь прошло уже столько времени... - робко заметил он, - и...
Второв не докончил свою мысль: Рита неожиданно грозно взглянула на
него, и он вновь ощутил странную силу ее отрешенного взгляда.
- Все началось с нее, с ампулы, и если б я могла предвидеть! - говорила
она как во сне. - Предвидеть, видеть, любить, ненавидеть... Если бы я могла
не видеть этих рук, они струятся и осыпаются, как песок, но это не тот
речной или морской песок, сладкий песок, где мы загорали вместе. Это
страшный песок, за которым взрыв, и больше ничего. Все разметано, разнесено,
и вот я сижу здесь и разговариваю с вами о том о сем...
"Сумасшедшая! Типичный случай маниакального бреда", - подумал Второв.
Наступило тягостное молчание. Женщина, казалось, совсем успокоилась и
равнодушно глядела в окно.
"Она удивительно быстро умеет переключаться. Вновь унеслась в
космические дали. Ну и денек у меня! Ибо сказано: понедельник - день
тяжелый. Правда, сегодня не понедельник - вторник. Чего же она теперь
молчит? Глупость какая-то. Как всегда трудно с женщинами - своенравный
парод. А глаза у нее приятные".
- Может, вы не хотите объясняться со мной, новым для вас человеком?
Тогда пойдемте к Филиппу Савельичу, он нас выслушает.
- Нет. Зачем? - Рита Самойловна говорила очень спокойно, чуть
хрипловатым голосом курильщицы. - Вся беда в том, что я ничего больше не