"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Иду в глубину" - читать интересную книгу автора

кочут адские силы.
Солнце почти село. Странно было видеть тонкий оранжевый
сегмент, повисший над белой полосой, которая отделяет воду
от неба. Судно шло быстро. Но расстояние от него до солнца
не уменьшалось, лишь медленно таял оранжевый сегмент, точно
леденец во рту.
Мухин провел эту ночь прескверно. Подушка казалась ему
горячей и неудобной. В иллюминаторе была синяя тьма. Лишь
море слабо светилось розовато-голубым огнем.
Мухин встал и тихо, стараясь не разбудить соседа по каю-
те, пробрался к вешалке, нащупал коробку папирос и спички,
закурил. Стало немного легче.
Послышался отдаленный стрекот. Мухин сел и прислушался.
Стрекот все усиливался. Наконец, треск достиг своего макси-
мума и повис где-то над головой. Потом послышалась беготня,
какая-то возня на палубе, стук и грохот передвигаемых ящи-
ков.
"Вертолет прилетел, - догадался Мухин, - с этим... киноо-
ператором".
Мухин сердито погасил папиросу и решительно повернулся на
правый бок, носом к стенке. Мухину казалось, что он проспал
не больше минуты, когда в его сон безжалостно вторглась
чья-то энергично трясущая за плечо рука.
- Какого черта? - сонно проворчал Мухин, с усилием разли-
пая веки. В глаза брызнул свежий утренний луч. Отблески волн
дрожали на потолке. Было уже раннее утро.

Море было на редкость спокойное. Батискаф почти не кача-
ло. Поэтому Мухин и Хитров легко проскользнули в узкую трубу
люка. Загрузка балластом тоже прошла хорошо. Оставалось еще
раз все проверить и идти на погружение.
- Я все же ничего не понимаю, - ворчал Мухин. - Взять и
за здорово живешь поменять программу. Как это вам нравится?
Должны были исследовать Тускарору, а теперь вот извольте са-
диться на какую-то мель.
- Три километра для вас мель?
- Три - это не десять запятая триста семьдесят семь. И,
кроме того, что мы там будем делать? Более туманного задания
я еще никогда не получал. "Фотографируйте все, что вам пока-
жется необычным", и только-то... А если мне гам все покажет-
ся обычным?
- Все же там извержение подводного вулкана. До нас таким
зрелищем не любовался ни один человек...
- Мы тоже пока им еще не полюбовались... И этот киноопе-
ратор. Сказали, что он будет погружаться вместе с нами. А
где он? Человек искусства, свободная профессия; они все лю-
бят поваляться в постельке. Раньше одиннадцати не изволят
встать.
Хитров не отвечал. Глубиномер показывал первые метры. В
голубом, пронизанном солнечными лучами мире, который лежал