"М.Емцев, Е.Парнов. Бунт тридцати триллионов" - читать интересную книгу автора

замутились, и он вновь впал в свое первоначальное состояние. Так что, как
видите, на несколько минут даже окончательно потерявшего разум человека
можно пробудить от страшного сна. Современная наука...
Мне не хотелось слушать Дон-Кихота. Он казался напыщенным и
самовлюбленным. Возвращаться в лабораторию уже не было смысла, и я
направился в зону Б, чтобы немного посидеть во дворе на скамейке,
спрятанной в кустах персидской сирени. На душе у меня было тяжело. Мне
было очень жаль Лопоухого.
И тут я почувствовал, что сжимаю что-то в руке. Это была записка с
номером телефона Вал. Ник. Курил. Я подумал: "Неужели Лопоухий пришел на
конгресс только с этой бумажкой? Неужели он ничего не записывал?" Но тут
же я одернул себя: человек сошел с ума, а я требую от него разумных
действий.
И все-таки... Быстро пошел я к большой аудитории, где проходил конгресс.
Постепенно я замедлил шаг. Действительно, что я скажу? Простите,
товарищи и господа, но здесь Лопоухий забыл тетрадку, я не знаю, кто он и
где он сидел, но пошарьте, пожалуйста, каждый возле себя...
Я решил дождаться конца заседания, закурил сигарету и начал кругами
прохаживаться около входа в аудиторию. Мимо проходили знакомые сотрудники,
здоровались и шли по своим делам. А я все ходил по пустому холлу.
Наверное, я очень странно выглядел тогда.
Терпения моего хватило ненадолго - никогда не прощу себе этого. Я начал
размышлять, что Лопоухому уже все равно ничем не поможешь, и какая
разница, лежит ли где его тетрадь или нет.
Очень скоро я убедил себя в том, что все это меня совершенно не
касается.
Я сделал все, что мог. Остальное - дело врачей и других непосредственно
заинтересованных лиц. А я тут ни при чем. От жары у меня вспотели руки, я
разжал кулак. На пол упал грязный бумажный комочек.
Я поднял его и бросил в монументальную каменную урну.
До конца рабочего дня оставался еще час, я вернулся в лабораторию. Это
было 26 августа...
В моей комнате все было по-прежнему. Казалось, я отлучился на несколько
минут. К столу плотно прикипели листки бумаги с хорошо знакомыми
каракулями. Пиджак мой обвис, как халат арестанта. Воздух был густой и
горячий. Жара и не думала спадать. Я посмотрел на давно знакомые и
порядком надоевшие мне аксессуары кабинета и почувствовал досаду. Черт
побери, все это вижу каждый день в течение многих лет, а сегодня на меня
налетело Неожиданное, и я... я сбежал от него в свою скорлупу, свою норку,
где мне тепло и сухо. Странное дело, мы вечно ищем новое, но никогда не
готовы с ним встретиться. Либо оно не такое, как мы думали, либо пришло не
тогда, когда надо...
В следующую минуту лифт отжал мои внутренности к горлу. Я мчался вниз,
назад, на розыски Лопоухого.
Представляю, какой идиотский был у меня вид, когда я шарил в урне.
Удивленные улыбки проходивших мимо людей кололи мой затылок. Но мне
было уже все равно. В ноздри бил тревожный ветер, которым дышал Шерлок
Холмс. Я шел по следу. Когда человеком овладевает азарт разведчика, в нем
появляется что-то от хорошей гончей собаки.
Я старательно разгладил бумажку и побежал к телефону. Г... Г... Это