"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Последнее путешествие полковника Фосетта (Авт.сб. "Последнее путешествие полковника Фосетта")" - читать интересную книгу автора

- А воздух? - говорю я. - Воздух, который проникнет вместе с нами? Что
делать с ним?
Я внимательно прислушиваюсь и принюхиваюсь к надвигающейся ночи. Сквозь
тысячи звуков и запахов, рождаемых сельвой после заката, пробивается
надсадный тоскующий звон мошкары и сладкий больной аромат каких-то цветов.
Сельва ночью - это воплощенные тревога и ожидание, это пропасть, куда
падаешь, не сознавая глубины и неотвратимости падения. Когда я немного
привык к здешнему климату, то все сильнее стал ощущать гипнотическое
действие сельвы, сладостное и жуткое очарование неведомой опасности и
неразгаданной тайны. Я чувствовал, что за последние дни у меня сильно
обострились зрение и слух. Я стал немножко другим, немножко непохожим на
того накрахмаленного оксфордца, который две недели назад был доставлен в
район раскопок вместе с микроскопами и консервами.
Мы вели здесь жизнь цивилизованных людей: брились утром и вечером,
регулярно меняли белье, слушали радио, пили виски.
Но рядом была сельва. Она дышала, смотрела, ожидала и подстерегала. И я
чувствовал, что вся наша цивилизация не более чем пена, которую терпит
спокойное на час море.
"Пятачок" отвоеванной нами земли был со всех сторон окружен нависающим,
как водопад, потоком растительности.
- Да, с воздухом ничего не поделаешь. Он полон микробов, - все еще
рассуждает де Моран.
Он выбирается из гамака и усаживается рядом со мной. Вспыхивает
прожектор. Это дежурный, вечно жующий листья коки Сантос, проверяет
сигнализацию. В сноп света врываются мириады мошек и тут же пропадают,
тают, как клубы табачного дыма.
Де Моран неожиданно улыбается и говорит:
- Доктор биологии из Оксфорда совсем как индеец. Он слушает сельву и
молчит.
- Вы правы, амазонские джунгли заворожили меня, и самое смешное, я не
могу понять, чем именно. Кстати, я не доктор. Всего лишь магистр.
- Нас всегда влечет загадка. На этот крючок попадаются самые трезвые
люди. Логический анализ здесь не поможет. Это внутри нас, в крови.
Наследие прошлого, древний охотничий инстинкт. А что касается ваших
степеней - мне это безразлично. Не называйте только сельву джунглями.
Джунгли в Индии. Здесь сельва. Мать отчаянья и туманов.
Де Моран некоторое время молчит, а до меня из чернильной мглы доносится
глухая опасная возня, хлопанье чьих-то крыльев, сдавленный крик
неизвестного зверя.
- Это не зависит ни от образования, ни от возраста... Вы слышали
что-нибудь о доне Рамосе?
Я качаю головой. Нет, я ничего не слышал об этом человеке.
- Скупщик каучука из Манауса. Слыл чудаком среди своих друзей и родных.
В действительности же Бернардо да Сильва Рамос был настоящим ученым. Он
работал в близкой мне области, искал следы ушедших цивилизаций.
Я вопросительно смотрю на археолога.
- Конечно, его преследовали неудачи. Ему не удалось найти древние
города, но он многое успел сделать.
- Вот как?
- Рамос собрал около трех тысяч надписей, рисунков, криптограмм,