"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Последнее путешествие полковника Фосетта (Авт.сб. "Последнее путешествие полковника Фосетта")" - читать интересную книгу автора

провозиться больше двух месяцев. Я-то отлично понимаю, как все это
получается, коллега, и пытался объяснить ей, что здесь обижаться не на
что. Но... боюсь, что я не достиг цели. Она называет это предательством
и... женщины любят столь громкие, но очень малозначащие слова... Я считаю,
что вам следует поговорить с ней. Все еще уладится, раздражение пройдет, и
поскольку вы здесь, рядом с ней, то...
Он замолчал.
- Объясниться с Энн? - почти закричал я, дрожа от обиды. - Сказать ей,
что мне нужно вернуться туда?
Сэр Генри поднял брови и надел очки. Казалось, он не только хотел
понять значение этих моих слов, но и увидеть то, что скрывалось за ними.
Он подошел к рабочему столу и для чего-то подвинул к себе старенький
цейссовский микроскоп с латунным позеленевшим от времени кожухом.
- Я мог бы уехать ненадолго, сэр Генри, - сказал я, стараясь спрятать
смятение, - месяца на четыре или на полгода, но не знаю, как на это
посмотрит Энн. Ей надоело ждать, да и мне, признаться, тоже. Шесть лет,
сэр! Я понимаю ее, но... мне бы хотелось там еще раз побывать. Боюсь, что
после женитьбы я уже не смогу этого сделать.
Сэр Генри тихонько поглаживал окуляр микроскопа.
- Видите ли, коллега, - сказал он, - этот нехитрый прибор отнял у меня
когда-то привязанность женщины, которую я любил всеми силами молодой души.
Он слегка поморщился, чувствуя, что неожиданное признание, да еще в
такой высокопарной форме, несколько странно звучит в его устах. Но,
преодолев какое-то внутреннее сопротивление, все же продолжил:
- Я не переставал любить ее всю жизнь, но она постепенно охладела ко
мне. Классический случай. Ей мешал третий. Но он был нужен мне, этот
третий. Я не мог отказаться от микроскопа, а она не могла простить мне
этого. Жены коллег говорили, что наука разбила мое семейное счастье, но...
вы понимаете, что я хочу сказать?
- Да, сэр.
- Ученый должен уметь приносить жертвы. Правда, сейчас молодежь
несколько иная. Мы были слишком категоричны, нам не хватало терпимости в
отношениях. Вы, современное поколение, смотрите на вещи проще. Мне,
старомодному ученому, иногда кажется, что даже слишком просто... Может
быть... вам удастся найти с Энн общий язык? Вы понимаете меня?
- Да. Я постараюсь. Мне очень бы хотелось, чтобы Энн правильно поняла
меня.
Он покачал головой.
- Не знаю... Дай вам бог. Я был бы очень рад.
Я ушел от него со смешанным чувством надежды и грусти. Что ж, если я
потеряю Энн, у меня останется сэр Генри. Это не так уж мало для одинокого
магистра биологии.
В Оксфорде я с головой погрузился в работу. Новая модель биотрона
производила отличное впечатление. Ее огромное коническое стекло отражало
все солнечные зайчики, которые прыгали по стенам лаборатории. Она зазывала
и манила, она обещала невиданные открытия, неслыханные сенсации и
перевороты в микробиологической науке. Казалось, стоит приблизиться к
этому сверкающему чудовищу из хромированной стали, стекла и пластмассы,
как произойдет нечто ошеломляющее. Я с некоторой опаской осматривал
многочисленные термометры, манометры и психрометры, со всех сторон