"Михаил Емцев, Еремей Парнов. Последнее путешествие полковника Фосетта (Авт.сб. "Последнее путешествие полковника Фосетта")" - читать интересную книгу автора

занятие, как оживление покойников. Редко удается, но всегда веришь, что
это может случиться. Наверное, в таком вот ожидании главная прелесть
археологии. Я тоже волнуюсь, но мое волнение не сравнить с азартом
археолога. Все они немножко кладоискатели, а я... активный наблюдатель, и
только. Конечно, интересно будет найти и вывести новый штамм
микроорганизмов. Какой-нибудь пенициллиум туканус...
Я киваю головой.
- Готово.
Раздается учащенный стук мотора. Сейчас масло под большим давлением
загоняется в цилиндры. Это уже заметно - тросы натянулись и заскрипели.
Легкое потрескивание - "трэк, трэк, трэк..." Крышка выдирается из
тысячелетних объятий каменного пола: "трэк, трэк, трах!". Резко и внезапно
обозначился прямоугольник плиты. Пошла! Ну и махина! Интересно, как эти
древние ухитрились справиться с таким весом, в ней килограммов триста, не
меньше. Крышка ползет и ползет, и рабочие взялись уже за пластмассовую
пластину, которой накроют входное отверстие, как только оно освободится от
каменной пробки. Как и на мне, на рабочих стерильные халаты, перчатки и
маски. Нет только чехлов на ногах, ведь им не придется спускаться в
подземелье.
Ну вот и все... Я даже не успел заметить, как они ловко закрыли черную
дыру пластмассой. Теперь моя очередь.
- Гоп!
Осмотревшись, я соскальзываю в узкую темную щель и нащупываю ведущие
вниз ступени. Хорошо, что это не колодезь. Прожектор бросает на стены
неровный пляшущий свет. Ну что ж, в них нет ничего особенного, они такие
же, как и стены храма там, наверху. Но главное - не задерживаться.
Очевидно, входная часть погребальницы уже заражена воздухом, проникшим при
смене крышек. Проход очень тесный и узкий. Я делаю несколько шагов, мои
плечи трутся о стены, а на голову с потолка сыплется какая-то пыль.
Ступени кончились. Еще шаг. Следует не совсем понятный поворот, и я
попадаю в просторное помещение. Полная пустота. Мой прожектор суетливо
освещает стены, потолок, пол. Покойный жрец племени майя, видимо, был
великий скромник - никаких украшений, посуды и прочей утвари в
погребальнице не видно.
Возле одной из стен замечаю продолговатый серый холмик. Это как раз то,
что мне нужно! Начинаю отбирать пробы. В одну колбу помещаю немного пыли с
пола, в другую со стен. Мне удалось найти и кусочки дерева, какие-то
лоскутки, похожие на истлевшую ткань, или может это... Но мне некогда
думать - я отбираю пробы. После каждого взятия пробы выбрасываю пинцет или
лопаточку: они уже не стерильны и поэтому не пригодны для дальнейшей
работы.
Колбы закрываю стерильными тампонами из ваты: если здесь есть древние
микробы, они в ловушке.
Воздух в погребальнице холодный, но не такой сырой, как там, наверху.
Это, пожалуй, даже приятно. Мешает только примесь затхлого душного запаха,
присущего всем склепам мира, даже тысячелетнего возраста.
Уф! Кажется, все. Я отобрал пробы и могу уходить. Я не очень тороплюсь,
но и задерживаться здесь дольше, чем надо, мне бы не хотелось.
Вдруг что-то противно щелкает. Мой прожектор гаснет. Наверное,
перегорела лампа, слишком яркой была последняя вспышка света. Тьма