"Кингсли Эмис. Один толстый англичанин" - читать интересную книгу автора

мане-кенчики, у которых, как говорится, все на месте, высотой в четыре фута
девяносто пять дюймов, и тоже с лозунгами. На заднице: "Убери свои грязные
лапы, извращенец безглазый!", а на животе...
- Но какой в этом смысл, ведь они ничего не видят? - спросила миссис
Эткинс. - Все эти надписи на очках предназначены для других, тех, кто
способен...
- Но в том-то вся и штука. Неужели не понятно? Это оскорбление,
очищенное от всего личного, оскорбление ради оскорбления. Голая идея, ничего
больше. Все равно что подкладывать в детскую больницу бомбу с часовым
механизмом и заводить его на то время, когда сами вы уже будете на том
свете. Делать же это, стремясь получить определенное удовольствие от той или
иной реакции публики, значит потакать собственным прихотям и желаниям,
собственным человеческим слабостям, тогда как меня интересует...
- А расскажите о "Затемнении", - попросила Сюзан Клайн.
- Я уже придумал этому другое название - "Черная дыра". Право, не знаю,
Сюзан, может быть, не стоит об этом сейчас. Может быть, в другой раз.
- Что это такое - "Черная дыра"? - поинтересовалась Элен.
- Это такой кабак со стриптизом для мигунов, - весело рассмеялась
Сюзан, - где стриптизерками работают жуткие страшилища, но, конечно, парень,
который ведет шоу, представляет их как немыслимых красоток. Теперь ты
продолжай, Ирвин.
- Ну... как только девица, самая косоглазая и прыщавая, какую только
можно вообразить, снимает с себя набедренную повязку, герой романа обретает
зрение и, естественно, видит все - и свой свитер в пятнах супа, и очки с
надписью "Белые - козлы", и просвечивающие штаны...
- Каким образом он обретает зрение? - снова не выдержала Элен, которая
слушала Мечера с таким пристальным вниманием, словно перед нею был Эрнст.
- С помощью богов, каким же еще? Они сжалились над ним. Боги всегда так
поступают. Ты ведь помнишь историю слепого старика и его сладострастной жены
у Чосера. Это очень похоже. Герой...
Роджер не стал слушать, как Мечер излагает собственную, препошлейшую,
версию чосеровского "Рассказа франклина". Чем дольше этот парень говорил,
тем знатней головомойку или взбучку хотелось ему задать, но для этого было
еще слишком рано. Требовалась полночь, и чтобы все успели порядком
набраться. К тому же не мешает получше прощупать противника, прежде чем идти
на него атакой. Роджер отбросил идею огорошить его, смутить таким, например,
вопросом, что же смешного он находит во всей этой белиберде. Тактическое
чутье подсказывало, что Мечер более чем готов к такому повороту и легко
выкрутится. Поэтому он предпочел наблюдать за женщинами. То, что Сюзан Клайн
явно не чаяла души в своем отвратительном спутнике, неприятно поражало его.
Хотя и не в его вкусе, она тем не менее была привлекательна, далеко не так,
как Элен, но все же чересчур для этого умника, такого, видите ли,
современного, такого оригинального, такого экстравагантного. Вечно
хорошенькие женщины липнут ко всяким ужасным типам.
Почему же в таком случае Элен не липнет к нему, Роджеру, почему его
многолетние усилия не имеют особого успеха? Конечно, он не считал себя
по-настоящему невыносимым, разве лишь временами. Однако нужно обладать
несравненно большей склонностью к самообольщению, чем он, чтобы не замечать
очевидного, даже на первый взгляд: что Роджер Мичелдекан, эсквайр, все-таки
чуточку несносней, чем, допустим, доктор Эрнст Банг. Беда в том, что Элен,