"Дмитрий Емец. Какие чувства связывали Акакия Башмачкина с его шинелью? (Толкования повести Н.В.Гоголя)" - читать интересную книгу автора

т.3, 126).
Казалось бы, бытовая сцена ограбления Акакия Акакиевича подана автором как
нечто фантастическое, ирреальное, противоречащее всем законам логики. Этой
сцене противостоит финал повести, в котором нереальный сюжет (похождения
мертвеца) подкреплен реальными, подчеркивающими конкретную городскую географию
деталями: Кирюшкин переулок, Калинкин мост, район Коломны, Обухов мост.
Тематическое содержание "Шинели" отнюдь не ограничивается историей
приобретения и кражи шинели, и последовавшей смерти чиновника. Шинель является
для Акакия Акакиевича не только и не столько материальной вещью, сколько целью
и смыслом его существования, утратив которую он утрачивает и саму жизнь.
Смерть Акакия Акакиевича не является спокойным успением праведника. "Он
находился все время в бреду и жару. Явления, одно другого страннее
представлялись ему беспрестанно: то видел он Петровича и заказывал ему сделать
шинель с какими-то западнями для воров, которые чудились ему беспрестанно под
кроватью, и он поминутно призывал хозяйку вытащить у него одного вора даже
из-под одеяла, то спрашивал, затем висит пред ним старый капот его, что у него
есть новая шинель, то чудилось ему, что стоит он перед генералом, выслушивая
надлежащие распеканья и приговаривает: "Виноват, ваше превосходительство!" -
то, наконец, даже сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что
старушка хозяйка даже крестилась, отроду не слыхав от него ничего подобного,
тем более что слова эти следовали непосредственно за словом "ваше
превосходительство" (2, т.3, 131).
Довольно часто финал повести осмысливается как бунт Башмачкина. Это
своеобразно документируется мнимой цитатой из повести, будто Акакий Акакиевич
"сдергивает" шинель с плеч "значительного лица". Трудно согласиться с
подобными выводами и заключениями, потому что они противоречат коренным
основам мировоззрения Гоголя, чуждого идеи каких-либо насильственных действий.
Фантастика финала повести - это не прикрытие намерений Гоголя показать
протест и бунт Башмачкина. "Особенность этой повести состоит в том, что хотя
венчающий ее фантастический эпизод посмертного появления героя и его встречи
со "значительным лицом" внешне никак не подготовлен предшествующим,
выдержанном в чисто бытовом плане рассказом о жизни и смерти Акакия
Акакиевича, в действительности вся повесть построена в расчете на этот
заключительный эпизод, художественно подготовляет его" (75, 206).
Однако никакой идентификации вора с Башмачкиным у Гоголя нет. Писатель
создает традиционными в романтизме средставами фантастическую картину
появления в Петербурге "мертвеца" в виде чиновника, который стал снимать
шинели с чиновников разных рангов. "Фантастика позволяла Гоголю писать не о
реалистических событиях, но воссоздавать условный, по слухам рождающийся мир,
в котором и действовал мертвец, снимающий шинели с чиновников. Слухи
множились, обрастали подробностями, находили отклик у столичного населения", -
пишет Г.П. Макогоненко (49, 311).
Фантастическое в финале способствует тому, что социально-бытовую сферу
повести в эпилоге пронизывают нравственные смыслы, обогощающие социальную
проблематику произведения, а также придающие проблематике универсальное
значение. Мотив воскресения влечет равноценный высокий мотив отдачи "долгов
наших".
В финале повести несомненно намечен утопический мотив социальной гармонии,
который так и не был воплощен. Гоголь в полной мере понимал неосуществимость
своей идеи, однако каждое свое произведение ощущал как борьбу за человеческое