"В.В.Емельянов. Ритуалы Древней Месопотамии " - читать интересную книгу автора

Для него "ритуал является высшей формой и наиболее последовательным
воплощением символичности. В ритуале конструируется особого рода
реальность - семиотический двойник того, что было "в первый раз" и что
подтвердило свою высшую целесообразность уже самим фактом существования и
продолжения жизни. Ритуальная реальность с точки зрения архаического
сознания - отнюдь не условность, но подлинная, единственно истинная
реальность. Ритуал как бы высвечивает те стороны вещей, действий, явлений,
которые в обыденной жизни затемнены, не видны, но на самом деле определяют
их суть и назначение. В обыденной жизни доминирует "внешнее" (экстенсивное)
распространение себя: дом, орудия труда, транспортные средства и т.д. -
типичные примеры такого распространения человека и органов его тела. В
ритуале представлен иной тип освоения: человек распространяет свою
внутреннюю сущность, свою мысль, способность к творчеству. Не случайно
ритуал все чаще рассматривается в качестве первоисточника будущих искусств,
науки и философии" (2, 16-17). Для Байбурина ритуал и обычай - вовсе не
синонимы, а крайние точки на шкале символических форм поведения. Обычай
регламентирует повседневную жизнь, ритуал же - символическую область
поведения, касающуюся выживания и благополучия всего коллектива. И
вырождение ритуала происходит именно тогда, когда он начинает подстраиваться
под быт.
Таковы идеи и подходы представителей гуманитарных наук. Социологи
особенно настаивают на коммуникативной и социализирующей функции ритуала, на
его непосредственной связи с жизнью человеческого общества; семиотики,
напротив, склонны понимать ритуал как текст и как явление, скорее
порожденное мыслью человека, нежели его непосредственным социальным опытом.
Позиция В, Н. Топорова уникальна, поскольку язык и текст, которые все
текстологи ставят во главу угла, он возводит к ритуальному символизму,
существующему в самых разных организациях животного мира, а социальный
опыт - к досоциальному поведению насекомых и млекопитающих. Тем самым он
наводит мосты между гуманитарной и отологической интерпретацией ритуала.
В медицине и биологии ритуализм человека изучался психиатрами и
физиологами, которые во второй половине двадцатого столетия передали
эстафету специалистам по поведению животных. Исключительный вклад в
понимание психофизиологических аспектов формирования ритуального поведения
внес российский психоневролог С. Н. Давиденков. Он поставил своей задачей
понять, "каким образом первобытный человек, обладавший наблюдательностью и
основывавший свои выводы, конечно, на опыте, мог сделаться адептом, и притом
столь упорным, нелепого магического ритуала? В том-то и дело, что эта
презумпция о безрезультатности ритуала вовсе не обоснована. Ритуал, хотя и
бессмысленный, вполне достигал цели, ради которой он предпринимался". Взяв
за основу учение И. П. Павлова о двух сигнальных системах, Давиденков делит
людей на два типа - художественный и умственный. "Первый тип характеризуется
живым и эмотивно ярко окрашенным непосредственным восприятием
действительности и обычно идет рядом с достаточной силой подкорки; второй
характеризуется отвлеченностью, рассудочностью, а часто и излишним
умствованием, в то время как непосредственная, действительная жизнь
представляет часто для такого рода субъектов непреодолимые затруднения".
Люди умственного типа, по Давиденкову, склонны к психастении, люди
художественного - к истерии. И обоим этим типам могут быть свойственны
явления навязчивости (обсессия), порожденные инертностью в работе нервных