"Густав Эмар. Арканзасские трапперы (вестерн)" - читать интересную книгу автора

Не сказав ни слова, дон Рамон поднял юношу, отнес его в свою комнату,
опустил на пол около своей постели, запер дверь на ключ и лег сам, спрятав
у изголовья пару пистолетов. Так прошла вся ночь. Отец и сын молча лежали
в темноте, а бедная мать стояла на коленях около запертой двери и плакала
о своем погибшем первенце, с ужасом думая о том, что ей, может быть,
придется расстаться с ним навсегда.
- Гм! - пробормотал Эусебио, держа в зубах потухшую сигаретку и не замечая
этого. - Чем-то кончится все это? Дон Рамон ни за что не простит сыну - он
выше всего ставит честь своего дома. Неужели он допустит, чтобы его
судили? Нет, не может быть! Что же он сделает?
Дворецкий глубоко задумался. В это время дверь дома отворилась, и дон
Рамон вместе с судьей вышли на двор.
Дон Иниго глядел сурово; лицо хозяина было мрачно, как ночь.
- Вели седлать лошадь, Эусебио, - сказал он, - и собери конвой из четырех
человек, чтобы проводить дона Иниго в Эрмосильо.
Дворецкий почтительно поклонился и пошел отдавать нужные приказания.
- Благодарю вас, - продолжал дон Рамон, обращаясь к судье. - Вы спасли
честь моего дома.
- Не благодарите меня, дон Рамон, - отвечал судья. - У меня и в мыслях не
было щадить вас, когда я выехал из города. Войдите в мое положение. Я
уголовный судья Эрмосильо. Совершается убийство днем, в присутствии
множества свидетелей. Положим, Корненсо был порядочным негодяем, но ведь и
негодяев нельзя убивать безнаказанно. Все видели убийцу, который мчался по
городу и с неслыханной дерзостью, в присутствии целой толпы, совершил свое
ужасное преступление. Что же мне оставалось делать? Я обязан был схватить
его, у меня не было другого выхода.
- Да, вы правы, - пробормотал, опустив голову, дон Рамон.
- Со мной было десять альгвасилов, - продолжал судья, - но когда началась
гроза, эти трусы оставили меня одного и куда-то попрятались. В довершение
всего, два ягуара погнались за мной и были уже близко, когда я подъехал к
воротам вашей асиенды. Одного я убил, но другой бросился бы на меня, если
бы вы не пришли ко мне на помощь и не застрелили его. Не мог же я после
этого задержать вашего сына, - сына человека, спасшего мне жизнь? Это было
бы с моей стороны самой черной неблагодарностью.
- Еще раз благодарю вас, - сказал дон Рамон.
- Нет-нет, мы квиты. Я не говорю о нескольких тысячах пиастров, которые вы
передали мне. Они послужат только к тому, чтобы заткнуть глотки моим
шакалам. Но я должен предупредить вас, дон Рамон: следите повнимательнее
за вашим сыном. Если он еще раз попадет в мои руки, я уже не в силах буду
спасти его.
- На этот счет можете быть совершенно спокойны, дон Иниго. Мой сын больше
не попадет в ваши руки.
Дон Рамон сказал это так мрачно и, вместе с тем, так многозначительно, что
судья вздрогнул и со страхом взглянул на него.
- Подумайте о том, что вы хотите сделать! - воскликнул он.
- О, не беспокойтесь, - отвечал дон Рамон. - Я говорю только о том, что
сумею справиться с сыном и не допущу, чтобы он попал на эшафот и опозорил
мое имя.
В это время привели лошадь, и судья вскочил на нее.
- До свиданья, дон Рамон, - сказал он. - Будьте благоразумны. Молодой