"Густав Эмар. Арканзасские трапперы (вестерн)" - читать интересную книгу автора

Занималась заря, когда дон Рамон подъехал к асиенде.
Две фигуры стояли у ворот, поджидая его. Это были Хесусита и Эусебио.
Убитая горем мать стояла неподвижно и казалась статуей отчаяния. Дон Рамон
почувствовал к ней жалость и, боясь расспросов, хотел въехать в ворота.
Хесусита бросилась к нему и ухватилась за повод.
- Что сделали вы с моим сыном, дон Рамон? - воскликнула она.
Он не отвечал. Видя страдания жены, он почувствовал мучительные угрызения
совести. А что, если он не имел права поступить так жестоко со своим сыном?
Глубоко взволнованная, Хесусита ждала ответа, а муж молча смотрел на нее,
с болью замечая те страшные следы, которые горе оставило на этом лице,
таком спокойном и ясном всего только несколько часов тому назад.
Она была бледна как смерть; лицо ее осунулось, и какое-то непривычное
выражение суровости лежало на нем; воспаленные глаза ввалились и были
красны и сухи. Она уже не могла больше плакать. Голос ее прерывался, а
грудь судорожно поднималась, как будто ей трудно было дышать.
- Что вы сделали с моим сыном, дон Рамон? - снова спросила она, видя, что
он не отвечает.
Дон Рамон нерешительно взглянул на нее и отвернулся.
- О! Вы убили его! - воскликнула она, ломая руки.
- Нет, нет! - отвечал дон Рамон, испуганный ее отчаянием.
Он понял, что ему невозможно уклониться от ответа. Мать требовала отчета о
судьбе своего ребенка, и первый раз в своей жизни принужден он был
подчиниться ее воле.
- Что сделали вы с ним? - снова спросила она.
- Вы узнаете все позднее, когда успокоитесь, - отвечал он.
- Я спокойна, - возразила Хесусита. - Зачем изображать сострадание,
которого в вас нет? Мой сын умер, и вы убили его!
Дон Рамон сошел с лошади.
- Хесусита, - сказал он, взяв жену за руки и с глубокой нежностью смотря
на нее. - Клянусь тебе всем, что есть священного в мире, что сын твой жив.
Я не убивал его.
Бедная мать на минуту задумалась.
- Я верю вам, сеньор, - сказала она. - Что же вы сделали с ним?
- Что сделал? - нерешительно проговорил дон Рамон. - Ну хорошо, я скажу
вам все. Я оставил сына вашего в пустыне; но дал ему все нужное для того,
чтобы не умереть с голоду и защищаться в случае опасности.
Хесусита пошатнулась. Нервная дрожь пробежала у нее по телу.
- Какое великодушие! - насмешливо воскликнула она. - Да, вы поступили
очень милосердно с моим сыном, дон Рамон. Вам неприятно было убивать его,
и потому вы предоставили это диким зверям и жестоким индейцам. Только они
одни и живут в этой пустыне.
- Он виновен! - вполголоса, но твердо отвечал дон Рамон.
- Ребенок никогда не виновен в глазах матери, кормившей его своим молоком!
- горячо возразила Хесусита. - Вы осудили своего сына, сеньор, - я спасу
его.
- Что хотите вы делать? - спросил дон Рамон, пораженный ее решительным
тоном.
- Какое вам до этого дело? Я исполню свою обязанность так же, как
исполнили вы то, что считали своим долгом. Пусть рассудит нас Бог!
Настанет час, когда он потребует у вас отчета за кровь вашего сына!