"Джек Эллис. Ночная жизнь " - читать интересную книгу автора

болтались в нескольких дюймах от земли, как будто простыня поддерживала в
воздухе. Оба ботинка одновременно упали с его ног, и Саймон увидел босые
ступни Фила, уменьшающиеся на глазах. На землю пролилась струйка воды, и
ноги Фила исчезли в простыне. Саймон поймал себя на том, что улыбается,
будто стал свидетелем чего-то очень смешного. Он вновь перевел взгляд на
лицо Фила. Но у того больше не было никакого лица: на его месте сейчас
оставалась только сморщенная маска, которая медленно стекала внутрь себя.
Саймон выронил стакан, и горячий кофе выплеснулся ему прямо на ноги.
- Фи-и-и-л! - заорал он.
Простыня, окутывающая Фила, вдруг резко повернулась, и Саймон увидел
лицо. Удивленные глаза, черные и словно бы жидкие, узкая полоска рта над
мягким дрожащим подбородком. В сточную канаву, на ходу испаряясь, как лава,
стекала вода. Саймон не знал, куда деть глаза. Внезапно простыня
распахнулась, словно подхваченная порывом ветром, и куда-то пропала. Вместо
нее возник высокий худой человек с бледным мягким лицом и черными, словно
бы жидкими, глазами.
Саймон попятился. Человек шагнул вперед. Едва он сделал движение,
темнота у него за спиной, темнота переулка, взметнулась, как плащ, и
потянулась следом, будто была с ним одним целым. Увидев это, Саймон
развернулся и побежал.


2

Ричард Карниш не ожидал, что его заметят, и в первое мгновение был
потрясен. Но шок быстро сменился злостью на самого себя и досадой на то,
что теперь придется суетиться, скрывая следы. То, что его увидели, еще не
конец света. Такое случалось и раньше, случится и впредь. Гораздо важнее
другое, каковы будут последствия того, что его увидели?
По крайней мере он приглушил свой голод. Хотя из-за этого и попался.
Он был так поглощен насыщением, что совершенно забыл об окружающем и
потерял осторожность. Страдания жертвы были более глубокие и утонченные,
чем все, которые ему довелось попробовать за последнее время. Этот бродяга
еще не окончательно деградировал и не оставил надежды когда-нибудь
вернуться к нормальной жизни.
Память его была полна образов - лица детей, улыбка жены... Карниш
придал им зловещее искажение, чем привнес в букет страданий изысканную
остроту и утонченность. Он так этим увлекся, что не сумел почувствовать
приближение свидетеля. Как правило, он не забывал принять меры для
предотвращения таких ситуаций, но сегодня процесс насыщения буквально его
ослепил, и только возглас ужаса и изумления вернул Карниша к
действительности. Но было уже поздно. Сам охваченный страхом, Карниш поднял
голову и увидел лицо человека, гладящего на него. Теперь ему было важно
побольше узнать о свидетеле. Его зовут Саймон, он в сильной растерянности и
ощутимо напуган. Вполне достаточно, чтобы настигнуть его и обезвредить.
Но человек, не говоря ни слова, повернулся и побежал.
Карниш сосредоточился. Это был как психологический, так и
физиологический процесс. Он постарался забыть о голоде, приглушенном, но не
утоленном, поборол страх, вызванный тем, что он был замечен, и принялся
втягивать в себя то, что Саймон принял за плащ: свою сущность, ту тьму, что