"Харлан Эллисон. Тварь, что кричала о любви в самом сердце мира" - читать интересную книгу автора

погасил все мысли и пламенеющие чувства, разрушил цепи нервной системы,
питавшие сознание. Его мышление замедлилось, обесцветилось, потеряло
остроту, словно огромную и сложную машину, которая достигла пика и
исполнила свои функции, вдруг взяли и отключили. Там, где только что был
дракон, теперь образовалась пустота. Семь собачьих голов заснули.
Дракон перестал существовать с точки зрения мыслительного процесса, и
призрачный свет скользнул мимо, не заметив его. Но те, кто искал
убийцуманьяка, были разумными существами, а вовсе не безумцами, каковым
являлся он: их способность мыслить была упорядоченной, поэтому они и
рассмотрели все возможности.
За призрачным светом следовали лучи, реагирующие на тепло, сенсоры,
определяющие наличие массы, приборы, способные заметить даже ускользающий
след чуждой материи на закрытом уровне.
Маньяка нашли. И несмотря на то, что он спрятался от них, закрылся,
точно остывшее солнце, его отыскали и перенесли; он не почувствовал
никакого движения, потому что заперся в своих собственных безмолвных
головах. Но, решив вновь разбудить свои мысли, в лишенной времени потере
ориентации, которая всегда следует за полным отключением сознания, он
обнаружил, что стал пленником стасиса в камере нечистот на Третьем Уровне
Красной Активности. И тогда из его семи глоток вырвался отчаянный вопль.
Звук, конечно, застрял в горле, потому что, прежде чем маньяк пришел в
себя, его враги позаботились о том, чтобы он онемел. Тишина привела его в
еще больший ужас.
Он был погружен в янтарную субстанцию, которая удобно окутывала тело;
если бы дело происходило в прежние времена, в ином мире и ином континууме,
это была бы обыкновенная больничная койка, к которой привязывают ремнями.
Но дракона заключили в стасис на красном уровне, за перекрестком времен, и
вместо больничной койки наградили антигравитацией, лишили веса. Он был
абсолютно расслаблен, кормили его подкожно питательными растворами и
депрессантами. Он ждал момента, когда его спустят в канализацию.
В камеру вошел Линах, следом за ним Семф - тот, что изобрел очистку. И
его самый красноречивый противник, Линах, который стремился к Общественному
Возвышению до поста Проктора. Они скользили вдоль рядов заключенных в
янтарь пациентов; жабы, хрустальные кубы с круглыми, огромными веками,
существа с экзоскелетами, псевдоподией, а еще дракон с семью головами. Они
остановились прямо перед убийцей, и чуть выше. Он смотрел на них снизу
вверх - образы, повторенные семикратно, - но не мог произнести ни звука.
- Если бы мне была нужна убедительная причина, вот одна из них, -
сказал Линах, кивнув в сторону маньяка.
Семф опустил анализатор в янтарную субстанцию, вытащил его и быстро
прочитал показания прибора.
- Если бы тебе было нужно серьезное предупреждение, - тихо проговорил
Семф, - вот оно.
- Наука склоняется перед волей масс, - ответил Линах.
- Мне совсем не хочется в это верить, - поспешно сказал Семф, в голосе
которого прозвучало что-то, чему невозможно было подыскать название, но это
нечто немного смягчило грубость его слов.
- Я намерен об этом позаботиться, Семф, поверь мне. Я собираюсь
вынудить Совет принять закон.
- Линах, сколько мы уже знаем друг друга?