"Харлан Эллисон. Парень и его пес" - читать интересную книгу автора

нашли верный способ. Как я понял из их намеков, если я поработаю на славу,
они импортируют сверху еще нескольких молодых бычков и предоставят им
свободу действия.
Я прожил несколько дней в Топеке, знакомясь с народом, наблюдая, как
они живут и чем занимаются. Здесь было очень мило: они качались в качалках
на крылечках, подстригали газоны, продавали газеты, слушали оркестр в
парке, мыли окна, подравнивали кусты, бросали палки собакам, чтобы те их
принесли назад хозяевам, выставляли цены на овощи перед своими ларьками,
прогуливались под ручку с самыми уродливыми девицами, которых я когда-либо
видел... Они наскучили мне до смерти!
Через неделю я готов был выть. Я чувствовал, как эта консервная банка
давит на меня, ощущал давление земли надо мной!
Они ели искусственную дрянь: искусственные бобы и синтетическое мясо,
поддельных цыплят и эрзац-хлеб. Все это казалось мне на вкус смесью мела и
пыли.
Вежливость. Боже мой! Меня тянуло блевать от этой лживой ханжеской
чепухи, которую они называли учтивостью. Хелло, мистер Такой-то. Хелло,
миссис Сякая-то. Как вы поживаете? Как здоровье маленькой Дженни? Как
Бизнес? Вы идете на встречу общины в среду? И я потихоньку начал
разговаривать сам с собой, как сумасшедший.
Этот чистенький, аккуратненький, сладенький образ жизни, который они
вели, был способен убить любого вольного человека. Неудивительно, что их
мужики не могли сварганить пацанов, сил у них хватало только на девиц.
Первые несколько дней все глазели на меня, словно я вот-вот взорвусь
и изгажу их чистенькие, побеленные заборы дерьмом. Постепенно они привыкли
к моему виду. Лу отвел меня в магазин и экипировал в комбинезон с
рубашкой, которые являлись здесь повседневной одеждой. Мэз, эта заносчивая
сука, обозвавшая меня убийцей, начала крутиться возле меня и, наконец,
сказала, что хочет подстричь мне волосы и придать цивилизованный вид. Но я
быстро раскусил эти "материнские" замашки.
- В чем дело, курица? - пришпилил я ее. - Твой мужик о тебе больше не
заботится? - Она попыталась съездить мне по морде, а я расхохотался. -
Тогда подстриги ему яйца, бэби. Мои волосы останутся такими, как есть.
Мэз отстала и убралась. Полетела так, словно ей вставили дизельный
движок в задницу.
Так я и жил до поры, до времени. Расхаживал по городу,
присматривался. Они тоже присматривались, выжидали, изучали меня. В такой
обстановке мои мозги не могли работать нормально. Я начал сторониться
людей, появилась клаустрофобия, и я частенько забирался под крыльцо дома и
сидел там в темноте. Вскоре это прошло. Но осталась раздражительность,
излишняя агрессивность, временами я становился просто бешеным. Потом и это
прошло. Я перестал психовать и начал искать выход. Внешне же я выглядел
тихим, смирившимся и немного отупелым.
Мне дико хотелось убраться отсюда, из этого рафинированного рая.
Вспомнив, как скормил Бладу пуделя, должно быть, сбежавшего из подземки, я
приступил к поискам выхода на поверхность. Ведь пудель не смог бы
подняться по спусковой шахте. Это означало только одно - наверх вели и
другие дороги.
Мне разрешалось свободно бродить по городу, пока я соблюдал хорошие
манеры. Тот зеленый ящик - часовой - всегда околачивался где-нибудь