"Харлан Эллисон. Попробуй тупым ножом" - читать интересную книгу автора

наэлектризованность натуры, которую одни называют харизмой, а другие -
просто сердечностью. Чувства его были глубоки. Он двигался в этом мире и
осязал его - и его осязали.
Судьба его оказалась предрешена, ибо он был не просто экстравертом,
человеком, созданным для общения, - он был действительно умен, невероятно
находчив, всегда полон юмора и наделен истинным талантом слушателя.
Именно поэтому, миновав стадии эксгибиционизма и погони за дешевой
похвалой, он пришел к тому состоянию, когда подлинность его сущности стала
фирменным знаком Эдди Бурмы. Когда он куда-то входил, его сразу же
замечали. Эдди Бурма обладал собственным лицом. Не каким-нибудь имиджем или
иным суррогатом личности вроде маски, которую можно натянуть на себя при
общении, а истинной индивидуальностью. Он был Эдди Бурма и только Эдди
Бурма. Его ни с кем нельзя было спутать. Он шел своей дорогой и каждым
встреченным им на этой дороге опознавался именно как Эдди Бурма - редкая,
запоминающаяся личность. Из тех людей, о которых обычно болтают другие,
лишенные собственного лица. Тут и там он ловил обрывки разговоров:
"...знаете, что сказал Эдди?.." или "...слышали, что Эдди отмочил?.." И
никаких сомнений насчет того, о ком идет речь, никогда не возникало.
Эдди Бурма не был фигурой колоссальной жизненной важности, ибо жизнь
сама по себе достаточно важна в том мире, где большинство твоих попутчиков
не обладают ни личностью, ни индивидуальностью, ни подлинной сущностью, ни
собственным лицом.
Но цена, им заплаченная, оказалась поистине роковой. Ибо те, что не
обладали ничем, приходили и, будто гнусные порождения тьмы, беспардонно
кормились им. Выхлебывали его - настоящие суккубы, тянувшие его душевные
силы. И у Эдди Бурмы всегда находилось что отдавать. Он казался бездонным
колодцем - но вот в конце концов дно было достигнуто. И теперь все те, чьи
горести он утолял, все те неудачники, чьи жизни он пытался наладить, все те
хищные рептилии, что выскальзывали из праха своего несуществования, чтобы
урвать с его щедрого стола, утолить жажду своей пустой натуры, - все они
взяли свое.
Теперь Эдди Бурма нога за ногу добредал последние мгновения своей
реальности. Источники его жизни почти иссякли. Он дожидался, когда они -
все его социальные пациенты, все его трудные дети - придут и покончат с
ним.
"В каком голодном мире я живу", - подумал вдруг Эдди Бурма.
- Эй, парень! А ну давай слазь с очка! - Гулкий бас и стук по дверце
кабинки слились в одно.
Эдди вздрогнул, натужно приподнялся и отдернул шпингалет, ожидая
увидеть кого-то из знакомых. Но там оказался всего-навсего танцор из
"Погребка", желавший избавиться от излишков дешевого портвейна и пива. Эдди
выполз из кабинки и едва не рухнул на руки мужчине. Стоило крепкому
пуэрториканцу увидеть кровь и мертвенно-бледное лицо Эдди, взглянуть в его
загнанные глаза, манеры парня сразу смягчились.
- Эй, кореш... ты как, ничего?
Эдди улыбнулся танцору, тепло поблагодарил и выбрался из туалета.
Танцулька все так же визжала и грохотала - и Эдди вдруг понял, что не
должен позволить остальным найти это славное местечко, где милые люди и
вправду жили полнокровной жизнью. Ибо для тех это был бы просто подарок - и
они опорожнили бы "Погребок" точно так же, как они опорожнили его, Эдди