"Харлан Эллисон. О вы, маловерные" - читать интересную книгу автора

взглянуть на нее не может. Не может объяснить ей, что он, Нивен, человек,
загнанный внутрь самого себя. Для Берты это, конечно, не секрет, но, как и
всем женщинам, ей требуется выманить Нивена из самого себя ровно настолько,
чтобы она смогла разделить его страхи. Ровно настолько, насколько он
неспособен. Берте непременно нужно, чтобы Нивен сказал кое-какие слова и
попросил если не о помощи, то хотя бы о поддержке в пути по стране своих
воображаемых кошмаров. Но не может Нивен дать Берте то, в чем она так
нуждается. Не может отдать ей себя.
Роман их развивался по давно накатанной колее. Море веселья, море
страсти - а потом она вдруг забеременела.
И тогда в их взаимоотношениях - пусть ненадолго возникла какая-то
глубина. Впервые в жизни у Нивена появилась возможность уцепиться за
кого-то и обрести при этом не только разочарования, унижения и горести, а
что-то реальное. Что-то живое, реальное. И немного покоя.
Но Берта решилась на аборт. Он, конечно, дал деньги - и вот они сидят
тут. Берта, естественно, хочет, чтобы он наконец заговорил. Но безгласный,
намертво запертый в своем сомнительно реальном мире - в мире, где он
вынужден был жить, - Нивен отчетливо чувствовал, что именно здесь, сейчас
упускает Берту.
И ничем не может себе помочь.
- Слушай, Джерри... - Нивен знал, что Берта отчаянно пытается помочь
ему заговорить. Собрался было притвориться, что не расслышал. Но, сам того
не желая, вдруг взглянул на нее- Красавицей Берту, конечно, никто бы не
назвал, но Нивену ее лицо нравилось. Лицо женщины, с которой можно жить.
Она улыбнулась:
- Ну, Джерри, и что же дальше?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, чтобы угодить ей и
завоевать ее руку и сердце, но сказал совсем другое:
- Ты о чем? Понятия не имею.
- Я только о том, что между нами больше нет ничего искусственного или
нежеланного. Что связывало бы нас. Или разъединяло. Что же дальше, Джерри?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, чтобы угодить ей и
завоевать ее руку и сердце, но сказал совсем другое:
- Будет то, что мы захотим. И не надо, детка, на меня давить.
Берта мгновенно вспыхнула:
- Пойми, Джерри, я вовсе на тебя не давлю. Я только спрашиваю. Мне
тридцать пять - и все не замужем. Знаешь, уже просто страшно ложиться в
постель одной. И никакой надежды на будущее. Как по-твоему, я неправа?
- По-моему, ты преувеличиваешь. И, между прочим, у тебя впереди еще не
одна неделя воздержания.
- Джерри, мне уже не до смеха. Я должна твердо знать, есть в твоем
сердце место для меня?
Нивен прекрасно знал, что именно следует ответить, но сказал совсем
другое:
- В моем сердце, детка, едва хватает места мне самому. А если ты хотя
бы представляла себе, что там творится, вряд ли тебе захотелось бы занять
там место. Ведь перед тобой - последний из циников, последний из
женоненавистников, последний из скептиков. Все, что я перед собой вижу,
завалено отбросами даром растраченной молодости. У всех моих богов и богинь
ноги оказались из дерьма - и все они теперь валяются как попало, подобно