"Харлан Эллисон. О вы, маловерные" - читать интересную книгу автора

увидеть хоть какой-то свет - даже тот, что остался позади. Увидеть тот
клочок голубого с трупно-желтыми пятнами неба. Неба, что никогда не было
крышей ни одного из известных ему миров.
А потом Нивен падал.
Совсем внезапно, даже не успев понять, в чем дело, он оступился и
полетел куда-то вниз. Все ниже и ниже крутясь и кувыркаясь. Влажные
каменные стены, холодные и невидимые, кружились вокруг Нивена, пока он
отчаянно пытался хоть за что-нибудь зацепиться.
Кончики пальцев страшно заныли, и боль вскоре стала невыносимой, а он
все беспомощно цеплялся и цеплялся за стену. Но боль мигом прошла, стоило
Нивену с мучительным воплем отчаяния, отбив себе плечи и чуть не свернув
шею, рухнуть в черную пучину - вязкую и бездонную. Тошнотворная жижа
сомкнулась над Нивеном, мгновенно набив ему полный рот настоящим дерьмом.
Ослепший и оглохший, он сквозь могильный холод медленно проникал в
подрагивающее тело этой влажной любовницы. Страшной подруги, беспощадной в
своей ревности и ненасытности.
Ночные видения. Отголоски небытия. Нивен бился в самом жерле
водоворота полной отключки. Все воспоминания, что таились в своих склепах
где-то в глубине его памяти, все они теперь вырвались на свободу. Брызжа
пеной и бессвязно бормоча, они волчьей стаей ринулись на Нивена. Он снова
оказался в лавке старика предсказателя. А разве это не было лишь за
считанные мгновения до того, как его загнал в ловушку красноглазый кентавр?
Разве не стоял он несколько минут назад перед лавкой предсказателя в
грязном проулке на окраине Тихуаны - беспечный турист с девушкой под ручку
и колкостью на языке? Не было ли это "давным-давно" лишь мгновение назад,
лишь отголоском какого-то прежнего давным-давно, когда тьма расчленила и
поглотила его, - как теперь его поглощала эта стигийская пучина?
Huaraches, гласила вывеска, и Serapes.
Поверх своего "Тома Коллинза" Берта заинтересованно посматривала на
Нивена. А он и взглянуть на нее не мог.
Все игрался с соломинкой от коктейля и негромко насвистывал. А потом,
рассеянно прикусив нижнюю губу, пробежал взглядом по Авенида-Революсьон.
Тихуану буквально крутило и мотало в подводном течении разврата и
вседоступности. Все, что только пожелаешь. Десятилетние девственницы и
девственники. Самые что ни на есть натуральные французские духи. Причем без
всякой пошлины. Травка. Соломка. Шляпки пейота. Барабанчики бонго, резной
Дон Кихот, сандалии, коррида, пелота, скачки, пари на тотализаторе и без,
твоя фотография в сомбреро верхом на усталом осле. Осел на осле. Этюд в
навозных тонах. Стриптиз-шоу, где вся соль состоит в демонстрации pudendum
прямо со стойки бара. Все для удобства трапезы. Частные шоу со здоровенными
кобелями, маленькими господинчиками и бабищами с грудями, как пара дынь.
Браки, разводы, удобные чехлы для автомобильных сидений. А еще - быстрый
аборт.
Чистым безумием было для них с Бертой туда закатиться. Но куда
денешься? Берте требовалось прочиститься. А теперь уже все было позади, и
она чувствовала себя "замечательно, спасибо - просто замечательно". Тогда
они решили ненадолго задержаться и что-нибудь выпить. По идее, Берте
следовало бы отдыхать в мотеле на полпути от СанДиего до Лос-Анджелеса. Но
Нивен знал, что ей страшно хочется кое о чем поговорить. И вот пожалуйста.
Сидят они в этой уличной кафешке - и он ничего не может ей сказать. Даже