"Стенли Эллин. Свет мой, зеркальце, скажи" - читать интересную книгу автора

скажете?
- Это очень показательно. Два наваждения спутались: страстная ревность
и рассудительная забота о деньгах. Вы паникуете, кидаетесь топиться, но
только горькая морская вода заполняет ваши легкие, как вы хватаетесь за
соломинку этих наваждений.
Ах, этот голос, чертовски мягкий и шуршащий, словно тающая пена на
пляже, гонимая бризом. Эти дряблые губы, как у подводных созданий. Я
чувствую, как морская вода заполняет мои легкие, я чувствую, как
перехватывается дыхание. Я задыхаюсь, меня душит. И тем не менее я стараюсь
твердо произнести спасительные слова:
- Это кошмар, дурной сон, и только.
Губы двигаются медленнее. Голос затихает и становится ниже, как из-под
иглы на останавливающейся пластинке.
- Сон? Тогда проснитесь. Вам нужно всего лишь проснуться.
- Я не могу.
Я могу лишь захлебываться в солоноватой и теплой воде Гольфстрима.
Крепкие руки поднимают меня над волнами и выносят на пляж.
Мой отец.
- Это только испуг, и все, - кричит он матери, бросившейся к нам.
Тон его голоса заставляет думать, что он находит мою неудачу забавной.
Он опускает меня на землю, я выплевываю воду. Горло и нос горят.
- Ах, Бубба!
Мать становится на колени и прижимает меня к себе. Мой подбородок
касается её нагретого солнцем плеча, слюна стекает по её белоснежной спине.
- Бубба, Бубба, я так испугалась! Никогда не делай так больше,
слышишь!
Очаровательный голос, мягкий, певучий акцент южанки из Джорджии. Все
слова округлены, смягчены. Просто музыка. И я понимаю, что её страх реален.
Из-за него она оставила свой огромный зонтик от солнца. Она проводит под
этим зонтом все время, когда мы приезжаем из Майями на пляж. Она никогда не
заходит в море. Никогда не принимает солнечные ванны, никогда её нос не
розовеет и не обгорает. А сейчас, и причем из-за меня, она распростерта под
солнцем.
- Чудная картина, - замечает мой отец.
Я сломлен, я пытаюсь высвободиться из ароматных и нежных объятий.
- Все нормально, мама, клянусь. Все прошло.
Я отстраняюсь. Отец указательным пальцем приподнимает за подбородок
мое лицо и подмигивает.
- Браво, Бубба. Ты больше не боишься, верно? Ты готов вернуться в воду
и плыть чуть ли не до Европы, не так ли?
Я щурюсь от солнца и смотрю на него, стоящего в потоке света.
Золотистый отблеск зубов позволяет понять, что он улыбается.
- Конечно, - подтверждаю я.
Мать поднимается.
- Том Хаббен! Если ты испытываешь желание научить своего сына тонуть,
я буду тебе благодарна, если это произойдет не в моем присутствии. Я не
могу это видеть!
- Вспомни, дорогая: когда падают с лошади, все, что нужно сделать -
тотчас же подняться.
- Может быть, но заметь, я не вижу на этом пляже лошади.