"Стенли Эллин. Смерть идеалистки" - читать интересную книгу автора

ножа, следовало учесть, что времена меняются, что поэтам больше не
нужно царапать свои вирши на пергаменте, а художникам - мазать
красками по холсту. Времена меняются, и играть свою маленькую роль
так, как будто все остается по-прежнему, становится опасным.
Сидней Голдсмит, находившийся в противоположном конце комнаты,
посмотрел на часы, и я тоже невольно взглянул на свои. Прошло только
пять минут с тех пор, как Поль удалился с полицейскими для допроса.
Сколько еще времени это займет? Рано или поздно подойдет и моя
очередь, и я чувствовал, что при одной мысли об этом у меня
захватывает дух.
С верхнего этажа слышались быстрые шаги тяжело ступающих ног; на
темной улице в одной из стоящих там полицейских машин пронзительно
верещало что-то невразумительное. Позже, я знал, появятся газетчики и
фотографы, жаждущие зеваки и любопытные друзья. После этого жизнь
каждого из нас изменится и пойдет по-другому - как будто Элизабет Энн
обладала даром управлять нами даже из могилы.
Сможет ли мой рассказ заинтересовать полицейского? Не думаю. И все
же если бы мне пришлось рассказывать всю историю по-своему, то все,
что я уже рассказал, было бы лишь частью ее - возможно, заключительным
аккордом. Что же касается начала, то начинать надо с того самого дня,
когда я впервые повстречал Поля Захари.
Мы встретились в прохладный и влажный парижский день двенадцать лет
назад в кафе "Мишлетт" - на углу рю Суфле рядом с Университетом, где
собирались студенты, изучающие искусство, в основном тоскующие по дому
американцы. Возможно, потому, что мы были такие разные, мы с Полем
сразу друг другу понравились. Он был высоким, красивым, добродушным
парнем из Северной Каролины, с мягкой неторопливой речью - из тех,
кто, как я подозревал, скорее даст отрезать себе язык, чем скажет тебе
что-то плохое, даже если это и уместно. Я понял это, наблюдая за ним,
когда он был раздражен. Он обладал таким характером, что его было
трудно вывести из себя, но уж если его разозлят, то в порыве гнева он
начинал громить все вокруг, переворачивая столы, вдребезги разбивая о
стены посуду, но никогда не оскорблял словом.
Что касается меня, то я был маленьким и агрессивным - истинным
жителем Нью-Йорка с типичным, как я думаю, для жителя Нью-Йорка острым
языком и ранимостью. Поля это также интриговало, как меня - его
деревенские манеры.. Но что еще важнее, мы честно восхищались талантом
друг друга, а это не так уж часто встречается у художников. Создание
картин - это, конечно, искусство, но это еще и суровая конкуренция
среди тех, кто занимается этим. Существует так много покровителей и
приятелей, готовых поддержать художника, так много галерей для его
работ, но, пока он не завоевал прочной репутации, он соперник любого
другого художника, не исключая давно ушедших из жизни старых мастеров.
Наше знакомство в "Мишлетт" вскоре привело к тому, что мы
поселились вдвоем в комбинированной комнате-студии на рю Распай,
поскольку делить комнату было очень популярным среди студентов с
небольшими средствами. Но одно Поль не собирался со мной делить ни за
какие коврижки - это Николь.
Он познакомился с ней в универмаге "Прантан" на бульваре Осман, где
она работала продавщицей. Как ее описать? Я думаю, лучше всего будет