"Стенли Эллин. Домашний спектакль." - читать интересную книгу автора

сначала все пойдет прекрасно, а потом тебе моча в голову ударит - так
и произошло. Ты сказал "каприз", а я называю это по-другому, пусть и
грубо, но в самую точку. - Эйбл на секунду умолк, а затем продолжал: -
Но разница между ними и мной, Майлс, в том, что я не привык рисковать.
Вот почему я и заключил с тобой долгосрочный контракт - до меня ты
таких не имел. И, по-твоему, тебе удастся его разорвать? Подумай-ка
еще, друг мой.
Майлс кивнул.
- Хорошо, - ответил он хрипло. - Я думаю. И знаешь о чем?
- Все в твоих руках, друг мой.
- Думаю о восьми спектаклях в неделю, Эйбл. Восемь раз в неделю я
произношу одни и те же реплики, делаю одни и те же шаги по сцене,
строю те же гримасы. И так уже пять месяцев - да ни один твой
спектакль в жизни столько не шел, а он может идти еще пять лет! Но
сейчас для меня это стало кошмаром: все повторяется и повторяется - и
не видно конца. Но тебе наплевать, потому что ТЕБЕ это нравится. Тебе,
но не МНЕ. Сижу как в тюрьме - и никакой надежды из нее выбраться. Но
вот появилась возможность, и что ты скажешь? Останься - и привыкнешь?
- Тюрьма! - закричал Эйбл. - Да такую тюрьму люди спят и видят!
- Послушай, - продолжал Майлс, решительно наклонившись вперед. -
Помнишь, сколько раз мы репетировали эту сцену на кухне? Десять,
пятнадцать, двадцать? Знаешь, что мне тогда показалось? Что попал
прямо в ад, где придется ее играть до бесконечности. Да, так я
представляю себе ад, Эйбл: приятненькое местечко, где без конца
делаешь одно и то же, и даже с ума не дадут сойти - испортишь им все
удовольствие. Видишь? Значит, видишь и мое отношение к "Засаде".
- Вижу, - ответил Эйбл. - Но еще вижу в своем сейфе один маленький
контракт. Если ты называешь адом несколько репетиций одной сцены, то
посмотрим, что ты скажешь в "Эквити" [*Профсоюз актеров] - там к этому
отнесутся по-другому.
- Не пытайся меня запугать, Эйбл.
- Запугать, черт возьми! Да я тебя засужу - и при этом еще и
разорю. Я это совершенно серьезно, Майлс.
- Может быть. Засудить больного, который не может больше работать,
каково?
Эйбл понимающе кивнул и неумолимо продолжал:
- Я знал, что ты все так и подашь: ты - больной, следовательно, я -
злодей. - Его глаза сузились. - Вот он, ключ. К сегодняшней сцене с
потерей сознания у входной двери: знакомый доктор и двенадцать
свидетелей подтвердят. Вынужден признать, Майлс, сыграно здорово, но
на моей стороне будут не искусно разыгранные мизансцены и врачи-
шарлатаны, а нечто более существенное.
Майлс с трудом подавил в себе закипевшую ярость.
- Ты считаешь, что это была мизансцена?
- Где мизансцена? - игриво спросила Гарриет Тэйер: они вместе с
Беном стояли у двери и с веселым любопытством смотрели на него.
Нелепая пара: худющий и высоченный Бен и впереди него маленькая и
хрупкая Гарриет; их навязчивое провинциальное дружелюбие давно уже
действовало Майлсу на нервы. - Ужасно интересно, - добавила Гарриет. -
Пожалуйста, продолжайте.