"Евгений Елизаров. Сколько будет 2+2? " - читать интересную книгу автора

Вот и последуем за этой связующей науки нитью...
Но сначала - небольшое отступление.
Уже сама постановка вопроса свидетельствует о наличии сомнения в
справедливости в общем-то известного ответа. Действительно, если никаких
сомнений нет, не может быть и самого вопроса - если, разумеется, он не
адресован тем, кто только начинает постигать школьные премудрости. Ответ
ведь известен всем, кто уже вышел из того далекого счастливого возраста.
Законы математики непреложны, и слепая вера в их незыблемость со временем
образует самый фундамент нашего мировоззрения.
Но оглянемся в не столь уж и далекое прошлое. В 1772 году Парижская
академия наук за подписью "самого" А.Л.Лавуазье (1743-1794), одного из
основоположников современной химии, опубликовала документ, в котором
утверждалось, что падение камней с неба физически невозможно. В 1790 году во
Франции падение метеорита было официально засвидетельствовано весьма
авторитетными людьми, среди которых был мэр и члены городской ратуши. О
случившемся был составлен даже официальный протокол, который, как казалось,
не оставлял никакого места для сомнений. Однако и это не помешало одному из
членов этой академии, "бессмертному" Клоду Л. Бертолле (1748-1822),
высказать свое сожаление о том, что такие серьезные люди позволяют себе
протоколировать то, что противоречит законам не только физики, но и самого
разума.
Апостолы века просвещения, они верили только одному - разуму. Вершиной
же разума для того времени были законы Ньютона. А эти законы, как думалось
им, категорически исключали возможность такого невероятного события. В самом
деле: для того, чтобы упасть с неба, камень прежде должен подняться туда. А
вот именно это-то и запрещалось самим духом физических законов.
Прошло совсем немного времени, и в 1803 году в окрестностях
французского городка Легль выпал целый дождь из настоящих камней. Это
обстоятельство заставило даже академиков признать реальность метеоритов.
В общем (как это будет еще не раз), оказалось, что, кроме законов самой
"продвинутой" для того времени науки, в мире существует и какой-то другой -
куда более широкий - контекст явлений, и именно этот контекст скрывает в
себе последние тайны бытия...

Некоторая неопределенность претендующей на всеобщность формулы,
вынесенной в заглавие нашего исследования, предполагает, что подвергаться
сложению друг с другом может все, что угодно. Иными словами, некая исходная
форма 2 + 2 = ? может быть преобразована в алгебраическое уравнение: 2х + 2у
= ? , в котором место неизвестных "x" и "y" могут занять без исключения
любые вещи. Однако строгое соблюдение требований предельной конкретности,
решительное искоренение всякой отвлеченности и приблизительности все-таки
требует от нас противопоставить затверженному в детстве постулату
"дваплюсдваравночетыре" встречный уточняющий вопрос:
"Два чего и два чего?".
Ведь прежде всего мы обязаны убедиться в том, действительно ли эта
формула не знает никаких исключений, в самом ли деле на место "х" и на место
"у" могут быть поставлены любые объекты, процессы, явления, или все же
существуют какие-то ограничения?
Если мы пренебрегаем таким уточнением, конкретизацией этой - лишь
поначалу кажущейся понятной и однозначно интерпретируемой - задачи, мы по