"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

петровских начинаний, бушевавший над страной три десятилетия, вызвал
настоятельную необходимость приспосабливаться к нему как к какой-то грозной
климатической аномалии, внезапно поставившей на грань катастрофы
существование всего живого. В результате резкого изменения всего
общественно-исторического "климата" обреченным на неизбежное вымирание
оказалось все, что не сумело перестроиться. Причем под угрозой оказались не
только социальные институты, веками существовавшие в России: по
свидетельству историков жертвы, понесенные страной в ходе петровской
реформации, вполне сопоставимы по своим масштабам с жертвами, понесенными в
ходе гражданской войны и сталинского террора.
Господь сказал, что за Иордан перейдут только те, кому чужда ностальгия
по Египту. Но Он был милостив к своему народу даже тогда, когда тот впадал в
грех неверия. Между тем, Петр не знал жалости, и смерч петровских реформ
попросту истребил тех, кому в Синайской пустыне было отпущено умереть своей
смертью, не торопимою никем. Оставшееся же в живых попросту не могло не
эволюционировать. Впрочем, много правильней здесь было бы сказать
"революционировать", ибо, дарованного Израилю, времени, необходимого для
безболезненного перехода в новое общественно-историческое состояние, России
не было отпущено: нетерпение задержавшегося в своем нравственном развитии
самодержца стремилось опередить самое время.

Но мы сказали "эволюционировать" - и, по-видимому, в этой оговорке тоже
есть своей смысл (хотя это и большой теоретический грех использовать для
объяснения исторических процессов термины и понятия естественного отбора).
Но если и пользоваться терминологией эволюционистской теории, то много
правильней было бы обратиться к идеям Ламарка, нежели к основоположениям
дарвинизма. Ведь (вспомним основные постулаты дарвиновской теории)
эволюционный процесс - начало, в принципе ненаправленное. А разве не
оскорбительно для целой нации осознавать себя влекомой Бог весть куда
какой-то ненаправленной стихией. Разве не оскорбительно для целой нации
сознавать, что гекатомбы и гекатомбы были принесены в жертву неизвестно
какому божеству.
Может быть и поэтому людская молва - и историческая традиция - наделяла
Петра нечеловеческими свойствами: Антихрист - это ведь тоже про него, про
него сказано. Человек имеет право знать, во имя чего жертвуют им. А если уж
и этого права его лишают, то хотя бы тешить себя иллюзией того, что
принесенные им жертвы были не напрасны, были нужны, имели хоть какой-то
смысл, пусть даже и сокрытый от большинства, но доступный гению.
На протяжении всего петровского царствования русский человек был
начисто лишен этого права знать. В самом деле, химеры миропомазанного
вымысла могли существовать как реальность только для самого Петра. И может
быть это род своеобразной психологической защиты подданного - наделять
венценосного узурпатора какими-то сверхчеловеческими качествами. Если уж и
не дано знать достоверно, то хотя бы утешить себя сознанием того, что смысл
этот все-таки был! - просто он был слишком высок, чтобы его смог постичь
конечный разум простого смертного.
Отсюда и пресловутое величие Петра, каким бы этическим знаком оно ни
наделялось: знаком ли гения всех времен и народов, знаком ли Антихриста...
Именно здесь скрывается тайна (отнюдь не только!) петровского феномена.
И понять ее можно лишь постигнув одну не простую истину: действительная