"Евгений Елизаров. Исторические портреты (Петр I, Иоанн Грозный, В.И. Ленин) " - читать интересную книгу автора

действительно - вода и камень, стихи и проза, лед и пламень...)
растерявшиеся командиры судов вынуждены были спустить флаги. Понятно, что не
знающая точной наводки, корабельная артиллерия совершенно бессильна в такой
ситуации, моряки же - не пираты, а в рукопашном бою против прорвавшейся
кавалерии и вышколенной пехоте устоять трудно. Все же подвиги абордажных
боев, повторим уже сказанное, свершались вовсе не ими, но специально
включаемыми в экипажи пехотными контингентами. Поэтому ни превозносить до
небес храбрость одних, ни - тем более - порицать малодушие других здесь
неуместно. Но как бы то ни было французские гусары вполне заслуженно
снискали громкую славу, ибо военная история, как кажется, вообще не знала
другого случая захвата боевых кораблей конницей.
Так что на Неве случилось отнюдь не небываемое - небываемое
существовало только в вечно воспаленном воображении Петра.
Все эти громкие титулы и звания, все эти преувеличенно пышные
определения в общем-то мало приметного выдают вечную его тайну, выдают то
обстоятельство, что он в сущности всю свою жизнь продолжал играть в какую-то
рожденную еще детским воображением игру. В том, иллюзорном, мире, где
навсегда замкнутым оказалось сознание Петра, все было великим. Не случайно
за один из таких "великих" подвигов (кстати, тот самый - "небываемый")
Военный совет присвоил сразу два отличия недавно учрежденного высшего
российского ордена Андрея Первозванного. Все здесь было именно таким, каким
и полагалось ему быть в мире, созданном гением титана, прямого преемника
громкой славы первых цезарей первого Рима.
Правда, всю эту имперскую мишуру можно было бы объяснить и чисто
идеологическими мотивами, объективными потребностями пропаганды государства,
добивающегося для себя достойного места в ряду европейских держав. Но ведь и
в пропаганде нужно знать меру: кто в Европе того времени мог всерьез
принимать всех этих петровских Генералиссимусов и Генерал-адмиралов вместе с
самим Императором? Задумаемся над одним фактом. Если в военное межсезонье
переход под знамена даже недавнего противника считался нормой того времени,
то измена в бою во все времена была делом, способным уничтожить репутацию
любого офицера. Кочующие же по армиям Европы кондотьеры, может быть, как
никто другой нуждались в непорочности своего послужного списка. Меж тем под
Нарвой практически все иноземцы перешли на сторону Карла (к слову, весьма
щепетильного в вопросах воинской чести) задолго до того, как обозначился
исход сражения. Измена? Разумеется. Но кто из них был заклеймен как
предатель? Стыдно признаться самим себе, но это так: весьма чувствительные в
вопросах чести, нанятые Петром профессионалы сочли нравственным уроном для
себя принять бой против своих же товарищей на его стороне. Без потери лица
они могли воевать за Петра лишь против лопарей, скифов, монголов, ирокезов,
готтентотов, словом, против любых, столь же экзотических племен, как и
дикари самой Московии. Представления о России как о варварской стране еще и
не начинали изменяться. Когда же варвар надевает на себя императорскую
корону, тем самым возвышая себя над всеми монархами цивилизованного мира, на
него смотрят со снисходительной усмешкой. Такая пропаганда могла лишь
навредить, ибо во многом благодаря именно ей на Россию еще долгое время
продолжали смотреть как на дикую страну.
Но даже откровенно перебирая пропагандистскую меру необходимо сохранять
трезвость, чтобы и самому не уверовать во всю эту трескотню. В противном
случае теряется всякая способность управлять реальной действительностью.