"Ольга Елисеева. У Крита деревянные стены " - читать интересную книгу автора

17.

Флот лежал на голубом блюде залива. Весь. Никаких запасных кораблей за
ближайшей россыпью скал. Никаких подходящих эскадр, не поспевших к сроку из
дальних мест. Две с лишним тысячи кораблей, очертаниями походивших на лунные
серпы. Две тысячи грозных, хорошо обученных команд. Две тысячи опытных
капитанов, послушных одному слову адмирала. Ничего общего с пестрой ахейской
вольницей.
Минойский флот был грозен. Он ощетинился, защищая подступы к острову, и
с первого взгляда становилось ясно: не стоит его трогать.
Но ахейцы, казалось, и не собирались трогать своих давних врагов. Их
корабли застыли, закрывая горизонт с северо-востока. Со стороны дело
выглядело так, будто правители Ахайи пришли просто показать свою силу, а
заодно и продемонстрировать, что у них есть могущественный союзник - Троя.
Намек был прозрачным: греки больше не подчиняются Миносу, и у них хватит сил
защищаться с оружием в руках.
Но не защищаться прибыли к Криту ахейские цари, а нападать. Об этом,
правда, до поры до времени минойцам знать было незачем. Напротив, греки
оставили им своего рода послание - символ, который один на небольшом корабле
поплыл в сторону критских судов. Это был огромный Конь Посейдона, сделанный
из корабельных обломков и начиненный опилками, серой и нефтью.
Такой смесью обычно набивали горшки и швыряли их в противника. От удара
она загоралась. Но сейчас речь шла не о горшке. Кто же будет бить деревянную
лошадь? Для того чтобы поджечь ее, требовался смельчак, готовый пожертвовать
собой ради общего блага.
Одиссей нашел его, а найдя, вцепился железной хваткой и не отпускал,
пока не добился своего. Аякс Теламонид из Локрии громче других на совете
стал упрекать Агамемнона за то, что поход принесет большую выгоду дому
Атрея, чем всей Греции. Менелай хотел схватиться с обидчиком брата. Но
Одиссей, как всегда, поспел со словом раньше, чем спартанец с кулаком.
- Ты, Аякс, кричишь, как баба в базарный день, но сам-то привел только
шесть кораблей. Думаешь отсидеться за нашими спинами, когда все пойдут в
бой? Как отсиделся, когда все раскошелились, снаряжая поход?
Упрек был обидным. Не у каждого найдутся лишние деньги в сундуках. Но
высказанный одним из самых бедных участников похода - царем Итаки - он
становился вдвое горше. Мол, другие тоже не на золоте едят, а радеют об
освобождении родины.
- Да я! Да я раньше вас... Да мне ничего не стоит... Одиссей и не
ожидал, что Аякс купится так легко.
- Вот и докажи свою храбрость. А то в собрании все горазды орать, -
процедил Лаэртид. - Будем жребий бросать, кому завтра плыть вместе с
лошадью, - нарочито равнодушно обратился он к остальным царям, - или кто-то
сам вызовется?
Все взоры обратились к Аяксу. Что же ты? Действительно, больше всех
кричал. А как до дела дошло...
- Я поплыву, - тяжело молвил Теламонид. Его фактически понудили, но
отказаться сейчас значило бы признать себя трусом. Вот как ловко повернул
дело проклятый Одиссей!