"Ольга Елисеева. У Крита деревянные стены " - читать интересную книгу автора

пеленами паутины зале.
- Света! Принесите света! - крикнул он. Сзади подали зажженные факелы.
- Мы в тронном зале. - Эванс стоял за спиной у Генриха. - Впервые
после тех, кто его покинул в день разгрома города.
Неверные блики озаряли просторное помещение со стенами, расписанными
охрой. Волны, пальмовые листья и два грифона, склонявшие головы в
почтительном поклоне перед троном. На полу валялись разбросанные сосуды.
Эванс нагнулся, взял один из них в руки и стал ладонью счищать грязь. На
золотом боку проступили фигурки женщин, быков и стройных юношей. У
изображений не было голов, кистей рук и ступней ног.
- Это ритуальная посуда, - сказал Артур, откладывая кувшин в
сторону. - Счастливцы пляшут на полях смерти... Видимо, критяне схватились
за свои реликвии в последний момент, когда враг уже ворвался в город.
Он высоко поднял факел и зашагал к квадратному проему двери в соседнее
помещение. Теперь археолог шел первым, и как бы Шлиман ни спешил, Артур не
давал ему себя обогнать. Длинный темный ко-ридор-дромос кое-где был разрушен
недавним землетрясением, и людям приходилось огибать кучи битого камня. Зато
и солнце проглядывало в образовавшиеся дыры.
Вскоре путь оборвался в небольшой камере со ступенчатым потолком и
глубокими, сложенными из кирпича нишами в стенах. Именно здесь когда-то
стояли сосуды, которые теперь валялись на полу в тронном зале. Посреди
комнаты возвышался покрытый завесами пыли алтарь. На четырехугольном камне
лежали кости, которые, судя по сохранившимся золотым поножам и браслетам,
могли принадлежать только очень знатной особе. Нагнувшись, Артур поднял с
пола золотую же коническую шапку, некогда украшенную причудливым плюмажем.
Не было сомнений, что колпак упал с головы жертвы.
Эванс разгреб руками волокна пыли и начал разглядывать скелет. Тот
лежал на боку. Руки и ноги в момент смерти были связаны, да так и остались
вместе, хотя веревка истлела. На виске у черепа виднелись глубокие пробои.
- Его закололи, как жертвенного быка, - заключил археолог. - Полагаю,
господа, перед нами останки Миноса, последнего царя Крита. Судя по костяку,
ему было чуть больше двадцати.
- Такой молодой! - ахнул женский голос за спиной у Артура. Эванс
обернулся и без всякого удовольствия встретился глазами с
Софи.
- Я же сказал тебе... - Он осекся, поняв, насколько неуместно звучат
его слова в присутствии посторонних.
Шлиман цепко следил за этими двумя. Их поведение в последние дни
нравилось ему все меньше. Он специально послал за женой, чуть только двери в
Лабиринт поддались. Пусть придет посмотреть на триумф своего Париса!
Генрих мучительно сглотнул и пожевал губами, словно не мог перетереть
суховатую горечь, попавшую на язык.
Они думают, с ним можно играть. Они уверены в своей безнаказанности.
Конец XIX века! Мы цивилизованные люди. Но он-то не цивилизованный человек!
Он мечтал стряхнуть с себя, а за одно и со всего мира груз цивилизации.
Агамемнон и Клитемнестра. Электра и ее преступная мать. Орест и Пилад в
руках Ифигении. Вот его жизнь, его страсти, его мера, которой он меряет
других и хочет быть измерен сам. А эти двое... так ничего и не поняли.
Скоро поймут.
- Я не предполагал, что мадам Шлиман здесь, - извинился Артур. - Мне