"Джордж Филдинг Элиот. Медная чаша " - читать интересную книгу автора

множестве деревень, - это был едва ли не самый успешный рейд из всех
проведенных им операций. Если бы эти лодки смогли пройти, если бы он вернул
себе своих людей (а это были отменные бойцы), у него оказались бы развязаны
руки и тогда он смог бы что-то сделать. Золото, драгоценности, нефрит - и
хотя французские солдаты такие ужасные, в Ханое немало гражданских
чиновников, отнюдь не чурающихся всех этих богатств. Но да берегу Мефонга
Иностранный легион - они словно догадались о его планах! - обосновал свой
сторожевой гарнизон, и теперь ему надо было точно знать, где именно тот
находился и насколько основательно вооружен. До тех пор, пока этот отряд
сторожит реку, лодок ему не видать как своих ушей.
И вот сейчас лейтенант Фурне, штабной офицер гарнизона, оказался в его
руках. Всю ночь его мучители пытались урезонить молодого упрямого нормандца
и утром не отпускали его ни на минуту от себя. На нем не осталось никаких
следов, обошлось без переломанных костей, порезов или синяков, но ведь
всегда можно найти и другие пути! Фурне передернуло от одной мысли о том,
через что ему пришлось пройти за эти длинные, как вечность, ночь и утро.
Долг всегда был для Фурне превыше всего; для Юн Ли же, заговорит
наконец француз или нет, было вопросом жизни и смерти. И он разработал
план, который сейчас должен был осуществиться на практике.
Нельзя было пойти в отношении Фурне на крайние меры, ибо до настоящего
времени французские власти не располагали сведениями о связи мандарина Юн
Ли с бандитами.
Возможно, они и предполагали, однако явных доказательств у них не
было, а потому убийство или нанесение увечий французскому офицеру, да еще в
его, мандарина, собственном дворце представлялось Юн Ли таким шагом, на
который он никак не мог решиться. Было жаркое южное лето, а Юн Ли словно
ступал по тонкому льду, и делать это приходилось ему как можно осторожнее.
И все же он предпринял кое-какие меры.
- Моя голова пока довольно прочно сидит на плечах, заявил он Фурне, -
и я надеюсь, что она не скоро украсит пику городских ворот. Значит, вы
отказываетесь говорить?
- Разумеется!
Слова лейтенанта Фурне были так же тверды, как и его подбородок.
- Но вам придется это сделать. Ван!
- Слушаюсь, великодушный повелитель!
- Позови еще четырех охранников - пусть покрепче держат пленника.
Ван хлопнул в ладоши.
В тот же момент еще четыре полуголых стражника ворвались в,комнату;
двое из них опустились на колени и крепко обхватили ноги Фурне, третий сжал
в своих жилистых объятиях грудь лейтенанта, четвертый, вооруженный
дубинкой, просто вcтал рядом для подстраховки. На случай чего?
Двое охранников, пришедших ранее, продолжали прочно держать ere руки.
Оказавшись в объятиях этих мускулистых парней, он не мог даже
пошевельнуться, был полностью беззащитен и чувствовал себя живой статуей.
Мандарин Юн Ли снова улыбнулся. Любой не знавший его человек мог бы
предположить, что эта улыбка - знак безграничной нежности и сострадания
божества.
Его рука дотронулась до лежащего рядом колокольчика. Тотчас
распахнулась дальняя дверь, и два новых стражника ввели кого-то, скрытого
темной вуалью, - это была женщина.